Жак перевёл дыхание и продолжил:

– Стоит ли нам предавать весомое значение давно минувшим дням? Да, стоит. И вот по какой причине. Мы ничего не знаем о тех событиях, которые происходили в этом уголке Вселенной невообразимо давно – при рождении и формировании самой Вселенной, мы не знаем, что нас ожидает через неделю или через десять лет. Если это излучение увеличит свою интенсивность ещё на один порядок, то мы потеряем все наши спутники, потеряем все спутники связи, мобильная связь и Интернет перестанут функционировать, все компьютеры дадут сбои или перестанут работать. Более того, все новорожденные младенцы будут иметь разные патологии – мутации.

– А есть ли какая-либо защита от этого излучения? – спросил кто-то из зала. – Или нам суждена плачевная участь?

– Давайте думать об этом так. Это излучение беспрепятственно проникает во все места космоса и ничто его там не остановит и не экранирует. Значит, искать защиты в космосе нет смысла. На Земле можно построить экран, но тогда и солнечные лучи не смогут проникать, растения и животные погибнут без Солнца. Опять-таки экран можно сделать не на всю поверхность – это будет защита не для всех, а для «избранных», опять возникнут изгои и великая гражданская война, которую правительственные войска не смогут остановить. Можно уйти в пещеры и там сделать свинцовые экраны на потолок и стены. Но сколько нам там сидеть – одному Богу известно. Человечество опять вернётся к пещерному образу жизни…

– И это всё? – опять раздался вопрос из зала.

– Остальные варианты узнайте у Бога, – ответил Жак и добавил: – Только на Него одного нам осталось уповать. Наши знания и наш технический прогресс на данном этапе развития не могут нас защитить!

Настала гробовая тишина. Если бы в зале летали мухи или комары, то без особых усилий можно было услышать их жужжание, но таковых не было. Все привыкли считать, что наши знания и техника смогут защитить нас ото всех бед, а оказалось, что перед каким-то излучением мы просто бессильны. Это было настолько тягостно, особенно для учёных, словно кто-то воткнул им нож в спину, и все их знания оказались детской игрушкой перед неожиданным явлением Дальнего Космоса.

– Я закончил, – сказал Жак и присел на стул.

– Что же я буду докладывать Президенту? – как бы про себя спросил директор NASA.

– Позвольте? – попросил слова Жак.

– Да, говори.

– Я считаю, что пока ничего не надо докладывать Президенту. На данном этапе мы сами ничего не знаем путного – прошло всего меньше суток. Нам надо детально наблюдать и изучать это явление, когда начнёт вырисовываться более чёткая картина этого явления, тогда настанет время для доклада.

– Хорошо сказал, Жак, молодец! Значит, держим Президента за марионетку, а он нам финансирует все наши наблюдения и проекты!

– Простите, но я такого не говорил, – возразил Жак. – Я просто имел в виду, что чрезмерная поспешность нужна при диарее, а в таком деле, как у нас, – просто выдержка и не более того.

В зале послышался тихий смешок, но никто не осмелился поддержать Жака – все опасались слететь со своих кресел.

– Какой ты умный, Жак! – с иронией в голосе сказал директор NASA. – Почему бы тебе не сесть на моё место?

– Каждый должен выполнять свою работу и выполнять её хорошо, а при перемене местами слагаемых сумма не меняется!

– А ты, однако, скользкий, Жак. Я тебя раньше таким не видел…

– Просто мы мало общались, – коротко заключил Жак.

– Итак, – подводя итог совещания, начал директор серьёзно, – ведём круглосуточное наблюдение за этим излучением, при малейшем изменении данных немедленно докладывать мне в любое время суток. И никаких контактов со средствами массовой информации, никаких комментариев. Нарушение будет рассматриваться как разглашение Государственной тайны со всеми вытекающими последствиями! А теперь – все по своим местам. Работаем.