Тяжело дыша, он упал на колени перед импровизированной могилой и схватился за голову. Слёзы стекали по лицу и падали на землю, где грязь перемешалась всё с теми же неисправными муравьями. По какой-то причине земля не принимала их и выталкивала на поверхность, из-за чего их численность с каждым визитом росла.

– Привет… привет моя родная. Я так по тебе соскучился…

Он лёг и обнял рукой, созданный ним же горбок. Грязь мгновенно принялась покорять поверхность его тела, но ему было наплевать.

– Я не знаю, что мне делать. Не знаю… и даже если бы знал. Я не уверен, что хочу это делать. Разреши мне полежать здесь. Немного совсем. Совсем чуть-чуть, я не потревожу тебя. Ты приходила сегодня, ты зовёшь меня. Я иду к тебе, только передохну перед дорогой. Здесь, прямо здесь. Здесь всюду пыль… здесь всюду твой прах… знаешь, я пущу сок как Лейман и мы объединимся. Мы прорастём с тобой таким цветком или деревом что такого никогда не было на этой брошенной богами планете. Я иду к тебе. Сейчас только отдохну перед дорогой.

Он закрыл глаза, не желая более их открывать, не желая более куда-то идти, не желая кого-то искать или чтоб кто-то искал его. Единственное, он быть может ещё разок бы искупался, жара была несносной и не давала спокойно умереть. Он лежал достаточно времени чтоб грязь на его теле засохла. Он погружался в анабиотический сон, мастерски занимаясь самогипнозом. Он, пожалуй, остался бы там навсегда, но ему вдруг привиделся сон. Он видел длинный коридор, возможно это была пещера, он не мог разобрать точно. В конце его он видел знакомый силуэт. Он знал, это она. Он спешил к ней, он спотыкался, падал, подымался и снова бежал. Свалившись в очередной раз с ног, он больше не имел сил подняться, и она сама подошла к нему.

– Ты упал. – прозвучал такой родной голос. – Подымайся, что же ты. Подымайся.

– Я не могу…

– Можешь, конечно же можешь. Я помогу.

Она схватила его за руку и одним движением поставила на ноги.

– Ты поранился. Наверное, когда падал.

Лев посмотрел на окровавленную ладонь и его пробрал приступ отложенной боли. Разряд был такой силы что вырвал его из сна и заставил безвольное тело открыть глаза. Боль не стихала. Он приподнялся и увидел, что могила залита кровью, а на ладони его разошлась огромная резаная рана.

– Как скажешь Настенька, как скажешь. Подымаюсь.

Здоровой рукой он попытался нащупать предмет, о который порезался, и не найдя его, зажав раненную ладонь, парень двинулся к дому.

Промыв порез, Лев слепил его несколькими каплями медицинского клея. После чего отправился смывать с себя грязь.

– Я боялся ты уже не вернёшься. – в голосе Пионера звучало волнение.

– Я и не собирался. Тебе то что?

– Девятьсот лет – это достаточно долго. Мне кажется, это одно из самых жестоких наказаний, остаться одному. Я думал об этом пока тебя не было, и понял почему ты так хотел, чтоб я остался с тобой.

– Давай обсудим всё чуть позже. Надеюсь, мой гарпун не смыло дождём. Нужно ужин добыть.

Оказавшись на берегу ему хотелось сразу броситься с головой в воду, но здравый смысл возобладал. Во-первых, река в озере была настолько мутной что могла только сильней вымазать чем отмыть. Во-вторых, запах крови от такого пореза мгновенно привлечёт этих кровососущих тварей, и он боялся, что на этот раз это будет не одна и не две особи. Он подошёл к реке, и оглядевшись ступил в воду. От холода его пальцы скрутила судорога и он ускорился. Он отмывал присохшие коржи каждый раз вздрагивая от ледяных прикосновений своих же рук. На его плески, скоро подтянулись заинтересованные безглазые. Заколов парочку Лев решил, что для хорошего ужина этого вполне достаточно.