– Вы сможете добраться до Фрива в одиночку?

– Меня не разыскивают, и раз я поеду один, будет несложно избегать лишнего внимания, но во Фриве меня никто не ждет. У меня есть дальний родственник на Сильванских островах. В Альтии, – добавляет лорд Савель, называя один из небольших островов. – Я буду там, и если кому-нибудь из вас понадобится помощь или убежище, приходите и найдите меня.

– На какие деньги? – спрашивает Виоли. – Я думала, вы сказали, что потратили все до последней астры.

Лорд Савель одаривает ее полуулыбкой.

– Я не настолько стар, чтобы быть не в состоянии отработать за проезд, моя дорогая, – говорит он. – Если понадобится, я помою палубы или почищу рыбу.

– Вот, – говорит Леопольд, роясь в кармане пальто и доставая украшенную драгоценными камнями булавку – ту, что он носил в ночь, когда захватили дворец. Это одна из немногих вещей, которые у него остались. Еще были перстень с печаткой, бриллиантовые запонки и бархатный плащ с рубиновой пряжкой. Все это стоило достаточно, чтобы они могли прокормить себя в течение года или и того больше, но продавать их в Темарине – слишком рискованно. И все же лорд Савель прав – его самого никто не разыскивает, а путешествие, которое он совершил, так изменило его облик, что никто не догадается о его принадлежности к знатному роду. Они решат, что он украл булавку, и навряд ли осудят за это.

Лорд Савель берет булавку и кладет ее в карман.

– А вы трое? – спрашивает он.

– Если вы можете работать, то и мы сможем, – говорит Леопольд, пожимая плечами.

– По пути сюда мы останавливались в гостинице у подножия гор, – говорит Эмброуз. – Хозяйка разрешила нам мыть посуду и убирать конюшни в обмен на ужин и постель.

– По-моему, звучит неплохо, – говорит Леопольд, и Виоли не может не фыркнуть. Она сомневается, что Леопольд вообще знает, что значит убирать конюшню. Ему нечего делать в этом путешествии. Он только замедлит их и, скорее всего, все время будет жаловаться. Она открывает рот, чтобы снова запротестовать, но так же быстро закрывает его.

Она пообещала Софронии, что будет охранять этого человека. Чем дольше он остается с лордом Савелем в Темарине – стране, где его разыскивают, – тем в большей опасности он находится. Селлария – лучший вариант.

– Тогда нам не стоит задерживаться, – говорит она, отодвигаясь от стола и вставая. – Дом, может, и заброшен, но я не хочу рисковать встречей с кем-либо еще – сомневаюсь, что они будут такими же дружелюбными, какими оказались вы двое.

Беатрис вернулась в свою келью и теперь сидит на кровати, скрестив ноги и закрыв глаза. Юбка ее длинного серого платья раскинута по одеялу. У Найджелуса было не так много времени, чтобы рассказать ей все, что нужно было знать об этой новой, пробуждающейся в ней силе, но он подчеркнул важность концентрации и терпения – двух вещей, в которых Беатрис никогда не была сильна.

Но, по крайней мере, если она сидит совершенно неподвижно и держит глаза закрытыми, у нее мало шансов пропустить сигнал Найджелуса. В одной руке она сжимает флакон со звездной пылью, который он передал ей перед уходом, – стекло теплое, она почти не выпускала его из рук.

В любой момент Найджелус подаст сигнал. Когда он это сделает, она должна быть готова.

В любой момент.

В любой момент.

Она открывает глаза ровно настолько, чтобы, прищурившись, иметь возможность мельком оглядеть комнату. Что, если она пропустила сигнал? Может быть, он был слишком тихим, чтобы проникнуть сквозь каменные стены ее камеры. Может быть…

Прежде чем она успевает закончить собственную мысль, раздается столь сильный раскат грома, что кувшин с водой падает с края ее стола и разбивается о каменный пол.