– Коран запрещает нам пить вино, поэтому его здесь нет.

Еда, которую он приносил, тоже не отличалась особым разнообразием и вся она, как я полагал, была приготовлена из консервов или концентратов. Никаких овощей и фруктов. Один раз, правда, по моей просьбе, Хусейн принёс мне большую луковицу и от себя лично банку консервированной черемши. Хлеба тоже было не в достатке, в основном, это были пресные лепёшки, совсем маленькие и мне их, как правило, не хватало.

– Это завтрак или ужин? – спрашивал я Хусейна, когда он приходил ко мне.

– Это обед, – с неизменным постоянством отвечал он мне.

При этом он, как всегда, широко улыбался, и даже густая чёрная борода не могла скрыть его размашистой улыбки.

Однажды он принёс мне небольшой музыкальный центр и целую коробку кассет, которые, при моём беглом осмотре, оказались копиями дисков с записями джаза. В основном это были зарубежные лейблы, больше американские, но были и копии наших, советских пластинок, в частности «Джаз над Волгой», – запись с джазового фестиваля 1981 года.

Я сразу же заинтересовался этим счастливым приобретением, позабыв даже поблагодарить Хусейна, который на этот раз совсем не спешил уходить от меня и уселся на кровать рядом со мной со своей неизменной, широченной улыбкой.

– Вот это да! – воскликнул я, наконец. – Ну и молодец же ты, Хусейн! Откуда у тебя это богатство?

– Леон передал. Там ещё целая куча книг, сразу не мог унести. Не возражаешь, если я потом принесу?

– Леон? А кто такой Леон?

– О! … Леон, – это… – Но тут Хусейн запнулся и после небольшой, но многозначительной паузы закончил:

– Скоро сам узнаешь. Может быть, даже завтра.

– Что значит, завтра? Разве здесь существуют вчера, сегодня, завтра? …

– Существуют. Вот сейчас там – он поднял вверх указательный палец – вечер. Ну, где-то около восьми часов.

– А день? Какой сегодня день? Какое число?

– Среда, 25 августа. Я тебе завтра часы принесу. Хочешь?

– Зачем? У меня же теперь приёмник есть, – я кивнул на магнитолу.

– Приёмник есть, только он здесь не работает.

– Жалко. Я бы не только время знал, но и вообще…

Я вспомнил вдруг про Светлану и незаметно для себя вслух произнёс:

– Послезавтра у жены день рождения…

– Хотел бы её поздравить? – после некоторого молчания спросил Хусейн.

Я промолчал. Внезапно охватившая меня тоска заглушила вспыхнувшую было радость от подарка Леона, которого я ещё не знал, но который, по моим ощущениям, должен сыграть в моей жизни значительную роль.

Глава 2. Лодка

После успешного выступления нашей агитбригады, с которой мы побывали на четырёх полевых станах, мне предоставили выходной. Пришёлся он на середину недели и я решил, наконец-то, выполнить просьбу Лёшки пойти с ним на рыбалку.

Договорились выйти пораньше, часов в шесть утра, но я, по обыкновению проспал (хотя, по словам Лёшки, он и будил меня громким стуком в окно) и выбрался из своей комнаты часов в девять, когда солнце стояло уже высоко и пекло немилосердно.

Света согласилась показать мне место, где обычно рыбачит Лёшка и, наскоро позавтракав, мы отправились с ней на реку.

Лёшку мы нашли сразу. Он и ещё двое пацанов приблизительно одного возраста сидели на деревянном мостке, напряжённо всматриваясь в вплавленные в оловянную воду поплавки. Лёшка укоризненно посмотрел на меня, всем своим видом выказывая обиду, но промолчал и снова вперил свой взгляд на неподвижный поплавок.

Я вытащил из воды его садок, в котором барахтались с десяток некрупных сазанчиков и, чтобы как-то загладить свою вину, восторженно воскликнул:

– Ну ты молодец, Лёха! Таких красавцев наловил!

Лёшка повернулся ко мне и лицо его просветлело.