Немало удивляясь пристрастиям этих бородачей, я, незаметно для себя, сделался центром их внимания и, подбадриваемый аплодисментами, одобрительными репликами и хорошими воздаяниями, вошёл, как говорится, в раж. Мои друзья-музыканты всячески поддерживали меня в игре, в результате чего получилось довольно занимательное ревю. В конце концов, воспользовавшись их настоятельной просьбой, я подсел к их столу, где они проявили самое, что ни на есть, безграничное хлебосольство. Воздавая любовь джазу и, в частности, саксофону, они не выказывали особенных знаний в этой области, ограничиваясь хвалебными речами в мой адрес и длинными витиеватыми тостами.

Подчиняясь своему настроению, я всецело отдался застолью и полностью потерял контроль над собой. Очень скоро я вошёл в такое состояние, когда под действием алкоголя мозг полностью отключается, а тело превращается в аморфную массу.

Глава 10. Дождь

В пятницу наконец-то, пролил дождь. Для нас это оказалось полной неожиданностью. После полного прогона агитбригады мы со Светланой задержались в «музыкалке» – разучивали песню «Puttin' On The Ritz»28 из репертуара Эллы Фитцджеральд. Несмотря на кажущуюся простоту очень популярной в те времена темы, мы, буквально, запутались в английском тексте и никак не могли его совместить с довольно быстрым темпом мелодии. Света нервничала, отказывалась вообще петь эту песню, я пытался её уговорить, так как на неё у меня была хорошая аранжировка для биг-бэнда, и мне не хотелось терять возможность использовать её как концертный вариант. Мои уговоры плохо действовали, и дело дошло чуть ли не до ссоры, но в это время к нам прибежала вахтёрша тётя Зина и, задыхаясь, выпалила:

– Там гроза собирается, вы не успеете до дома добежать!

Мы быстро отключили аппаратуру и мигом вылетели на улицу. В это время полыхнула молния, и почти сразу же оглушительно громыхнул гром. Света вскрикнула «ой!» и схватила меня за руку. На асфальт упали первые капли дождя, редкие, но крупные, как сливы. Мы изо всех сил устремились домой, но успели добежать только до парка. С неба буквально упала лавина воды, сопровождаемая яркими вспышками молний и мощными раскатами грома. Нашим убежищем оказалась высокая круглая беседка, заплетённая повителью. Её бетонная крыша укрыла нас от потока воды, но от грозы, которой, как оказалось, Светлана панически боится, спрятаться там было невозможно. Она вся вжалась в меня, как будто это было её единственным спасением, вздрагивая при каждой вспышке и вскрикивая «ой!» при громовом раскате. Я обнял её за мокрые плечи, прижал к себе и, соревнуясь с раскатами грома, прокричал ей в самое ухо:

– Не бойся, Светлячок, я с тобой!

Водяная пыль достала нас и под крышей беседки, но спастись от неё оказалось практически невозможно. Я сел на скамейку и попытался закрыть Светлану своей расстегнутой рубашкой. Она тесно прижалась ко мне, спрятав своё лицо у меня на груди, а я окунулся в её волосы, и дышал, дышал их запахом, чувствуя, как горячая волна нежности наполняет моё сердце.

«Боже, как же мне хорошо с тобой! – думал я, – а мы ведь чуть не поссорились, хорошо, что гроза началась». Света словно прочитала мои мысли и, не отрываясь от моей груди, произнесла:

– Мне уже не страшно. С тобой я ничего не боюсь.

– Вот и хорошо. Ты на меня не обижаешься?

Она тряхнула головой.

– Нет. Только я твой джаз не люблю. Не понимаю я его.

– А что бы ты хотела петь?

– Не знаю. Я хотела бы как Юлька. Только другие песни. Которые бы мне нравились.

– Хорошо, что-нибудь придумаем.

Гроза кончилась так же внезапно, как и началась. Из-за туч выплыла огромная луна, отразившись в такой же огромной луже возле беседки.