Старик повернулся ко мне, его один глаз смотрел с такой проницательностью, что я почувствовал, как его слова проникают в самую глубину моей души.

– Ты, на правильном пути, офицер.

Паром тихо ткнулся в песок береговой линии.

Я направил Обжору на берег, посмотрел на прощание на паромщика.

– Прощай, старик.

Он улыбнулся.

– Береги себя, сынок.

Я не ответил, направившись вглубь города.

Манаан встретил меня пустынными улицами. Разрушенные дома, обгоревшие фасады, следы борьбы – всё это напоминало о недавних событиях. Но ни души вокруг. Лишь ветер гулял по улицам, поднимая пыль и листья. Жители попрятались кто куда. Город словно затаился, выжидая, чья возьмёт. Почему-то одноглазый паромщик работал и жил, а более здоровые и респектабельные не нашли в себе сил не то что взять оружие в руки и выбрать сторону, из-за которой определяется их будущее, но и даже просто продолжать свои жизни в прежнем режиме. В этот момент я ощущал к ним… Не презрение, нет, жалость. Муравьишкам топчут муравейник, который они долгие годы возводили, вытягивая собственные жилы. Но они не сражаются за себя, а попросту попрятались по норам.

Добравшись до Речных Башен без приключений, я увидел позиции, на которых легионеры и ауксиларии держали оборону. При моём появлении они поднимали оружие, но, узнав кто перед ними, разразились ликованием.

– Командир вернулся! – услышал я крики.

– Легион навсегда! – вторили другие.

Я чувствовал их воодушевление и искренность, но внутри всё ещё было тяжело. Миновав легионеров, которые с уважением смотрели на меня, я понимал, что для них я являюсь чем-то большим, чем просто человек. Помахав им рукой, проехал по позициям к самому замку.

Один из гвардейцев в изрядно перемазанной белой форме подошёл ко мне.

– Командир, рады видеть вас невредимым!

Словно невзначай, повернулся к нему рассечённой стороной лица, и гвардеец осёкся.

– Чем могу помочь?

– Проводите меня к баронессе Пипе ван дер Джарн, – ответил я.

– Следуйте за мной.

Роскошь внутреннего убранства вызвала глубоко внутри острый когнитивный диссонанс. Вскоре мы остановились перед дверью её кабинета, расположенного где-то на самых высоких этажах небоскрёба, построенного загадочными Кел. Другой гвардеец вошёл в баронские покои и вернулся за мной.

– Баронесса, первый офицер Кир из Небесных Людей прибыл.

Напыщенно произнёс он, когда мы вошли в просторный зал. Пипа ван дер Джарн крикнула из смежной комнаты.

– Кир, рада вашему визиту. Проходите сюда.

Я вошёл внутрь, толком не зная, что сказать. Мягкий свет вливался сквозь витражные окна, рассыпаясь на стены цветными бликами. Комната была украшена изысканными гобеленами и изящными статуэтками. В центре стоял круглый стол из полированного дерева, на котором были разложены карты, свитки, книги и письменные принадлежности.

Пипа ван дер Джарн стояла у окна, глядя на город, раскинувшийся под нами. Она обернулась при моём появлении, и я невольно задержал взгляд на ней. Светловолосая и медовоглазая женщина, как есть воплощение утончённой красоты. Венец из золотистых ветвей покоился на её шелковистых волосах, обрамляя лицо с острыми чертами и изящными, почти остроконечными ушками. Белоснежные одежды спадали мягкими складками, подчёркивая её стройную фигуру.

Её глаза, похожие на два светящихся янтаря, смотрели прямо на меня, не выражая никаких эмоций, но в их глубине читалась мудрость и что-то ещё, неуловимое. Чувственные губы изогнулись в лёгкой улыбке.

– Кир, рада видеть вас, – произнесла она мелодичным голосом. – Пожалуйста, присаживайтесь.

Я подошёл ближе и сел на предложенный стул. Она села напротив меня, сложив изящные руки на коленях.