Ящерка с четырьмя преследователями на хвосте попала в гораздо бо́льшую беду, и ей требовалась помощь. Мы были лучше обучены, но у сил Верховенства всегда были более мощные деструкторы и более прочные щиты. Я ускорилась до Маг-4, чтобы догнать противников. Впереди меня Ящерка крутанулась в «двойных ножницах», пытаясь стряхнуть хвосты, но они прилипли к ней. Вся эта группа состояла из пилотируемых кораблей, и они работали вместе лучше, чем крелльские дроны, с которыми мы обычно сражались. Когда Ящерка вышла из «ножниц», один из креллов поразил ее выстрелом из деструктора.

Мы должны были помочь ей. У нее еще был щит, но он слабел. Ящерка знала, что делает, – она летела в сторону артиллерийской платформы, где можно было подманить противников достаточно близко, чтобы платформа открыла огонь. Но мы были слишком далеко от нее. Ящерка не успела бы.

Содрогаясь всем телом в такт музыке, я открыла огонь по ближайшему креллу, заставив его уклониться и оторваться от преследования Ящерки. Сэди нагнала меня, а потом, ускорившись, вырвалась вперед.

Она становилась мишенью, давая мне возможность разобраться с другими кораблями, пока она и Ящерка принимали на себя огонь деструкторов. Это был рискованный шаг: хотя щит Сэди все еще был полностью заряжен, деструкторы креллов могли быстро его уничтожить. Если бы у меня была рация, я бы крикнула ей, чтобы вернулась обратно и перестала вести себя так безрассудно. Йорген никогда бы не одобрил такого маневра.

Но я не могла. Я ничего не могла ей сказать. Вместо этого я последовала за ней, бросившись вперед, чтобы вступить в бой с одним из крелльских истребителей.

Мы уже приближались к артиллерийским платформам, когда один из истребителей креллов клюнул на наживку и погнался за Сэди. Она выполнила идеальный сдвоенный маневр уклонения, уйдя от огня деструктора.

Я бросила энергокопье, но промахнулась, и два других корабля направились к Ящерке, одновременно ударив по ней из деструкторов. Ящерка уклонилась от многих разрывов – но не от всех. В мгновение ока ее щит отключился.

Я потянулась к кнопке связи, затем отдернула руку. Мы были одни. Я врубила форсаж и промчалась перед Ящеркой, пытаясь отвлечь истребители креллов. Если бы они последовали за мной, я могла бы уклониться от них, пока Ящерка сбежит и перезарядит свой щит.

Но уловка не сработала. Креллы сосредоточились на Ящерке, и удар деструктора поразил ее ускорители, заставив корабль развернуться в сторону планеты. Я беспомощно наблюдала, как корабль Ящерки приблизился к орудийным платформам и превратился в огненную вспышку. Звук цимбал, казалось, усилил взрыв.

– Нет, – прошептала я. – Нет!

Корабль Сэди приблизился к моему. Ящерка исчезла, просто исчезла. Она никогда больше не скажет мне, что мои ботинки глупо смотрятся с комбинезоном, и никогда не вызовет Неда на конкурс по строительству башни из полосок водорослей. Ничто не могло этого изменить.

Я даже не могла связаться с Нос и сообщить ей об этом. Мы не сможем вернуть значок Ящерки – корабль, разрушенный таким образом в вакууме, даже не годится для спасения. Ей достанется лишь символическая церемония, а не настоящие похороны пилота.

Я сосредоточилась на музыке, хотя песня уже приближалась к концу, музыка нарастала, барабаны били в нестандартной синкопе. Корабли, уничтожившие Ящерку, теперь разворачивались, хотя Сэди, кажется, стряхнула преследователя с хвоста. Мы принялись петлять взад-вперед, пока противники не махнули на нас рукой и не отправились искать более легкие цели.

Песня закончилась, и мои уши заполнила тишина.

Ящерка исчезла. Я больше никогда не услышу ее голоса. Я потянулась к рации, чтобы найти новую мелодию. Я выбрала запоминающуюся пьесу, исполненную на инструменте, который мой отец называл «фортепиано». Он показал мне его изображение, сохранившееся в записях, но я не могла себе представить, как большая скамейка с клавишами воспроизводит ноты, подобные тем, что в композиции – проворные и ритмичные, – и все это работает вместе, как хорошо настроенный механизм.