Хм…

– И все?

– Да, это все.

– Почему ты соврал насчет этого?

Йорген вздохнул:

– Мне показалось плохой идеей говорить об этом в присутствии моей матери. Но я все рассказал Коббу, когда он увел меня для разговора.

– Как ты думаешь, почему она сказала это?

У Аланик, похоже, были проблемы с авторитетами, что позволило бы ей хорошо вписаться в Лигу Непокорных. Но нам она не доверяла. И вряд ли я могла ее за это винить.

– Я не знаю, – ответил Йорген. – Может, на ее планете заправляют цитоники? Ей могло показаться странным, что люди, способные телепортироваться через всю Галактику по своей прихоти, будут подчиняться цепочке командования.

– Однако ты с этим не согласен, – сказала я.

Йорген был чемпионом по субординации. Он знал протокол от и до, даже лучше, чем Кобб.

Йорген покачал головой:

– Обладать властью – это одно, но если ты не будешь направлять ее, то можешь совершить огромные ошибки и навредить другим. Есть причина, по которой командование все контролирует.

– А Национальная ассамблея? – спросила я. – Ты думаешь, им следует отнять власть у ССН?

Йорген пожал плечами:

– Я думаю, в этом есть смысл. Наши военные не должны возглавлять дипломатию Лиги Непокорных. – Я посмотрела на него. Йорген вздохнул. – И моя мать тоже. Ее послали сюда как связующее звено с военными. Она не дипломат.

– А у нас вообще есть такие люди на Россыпи? – спросила я.

– Я не знаю, – ответил Йорген. – У тебя вот хорошо получалось.

Я фыркнула:

– Меня не учили на дипломата.

– Нет, – произнес Йорген. – Но никого из нас не учили. Ты намного лучший дипломат, чем моя мать, это точно.

Эта мысль не утешала. У нас была система подготовки пилотов для борьбы с креллами. Мы совершенствовали ее на протяжении поколений. Что же нам делать теперь, когда внезапно понадобились другие навыки, которые мы не привыкли ценить.

– Нам придется это выяснить, – сказала я. – И быстро, если у нас это получится.

Йорген посмотрел на приборы:

– Мы приближаемся к нашему курсу. Я сейчас сосредоточусь на слизнях.

– Хорошо, – сказала я. – Просто… попытайся не телепортировать нас в какое-нибудь опасное место.

Йорген не ответил. Он все еще не знал, как передавать цитонические координаты, а это означало, что он не сможет контролировать, куда он нас отправит.

Здесь было гораздо больше обломков, в которые можно было врезаться, если бы слизни решили телепортировать нас в ограниченное пространство, как они это сделали с Йоргеном в инженерном отсеке, но мы не осмелились провести этот эксперимент за пределами атмосферы, где нас могли заметить оставшиеся аванпосты Верховенства.

Тем не менее в лаборатории слизни телепортировались всего на несколько метров. Ни один из них не ушел за пределы платформы Прима. Так что вряд ли они выбрали бы сейчас момент, чтобы перенести нас на несколько световых лет. Но если бы они и сделали это, у нас все равно оставался бы гипердвигатель. Мы бы смогли сообразить, как вернуться.

Только вот Спенса уходила с этим же самым намерением, и теперь никто не знал, где она, – еще одна причина того, почему Йоргену не следовало пытаться совершить гиперпрыжок в одиночку.

Не думаю, что, если мы потеряемся в космосе, это станет шагом вперед.

Когда мы добрались до района, который наметили для эксперимента, Киммалин и Сэди рванули вперед на своих обтекаемых кораблях-разведчиках. Разведчики мне нравились больше, чем корабли более тяжелых классов, и мне будет не хватать их маневренности, если та вдруг потребуется.

– Свяжись с Тором, – сказал Йорген. Его глаза под визором были закрыты. – Скажи ему, что мы готовы.

– Тор, – сказала я по общему каналу, – мы готовы начинать.