Мы с Тором уставились на него разинув рот.

– Ты думаешь, это правда? – спросила я.

– Возможно, – ответил Йорген. – Если кто и мог придумать, как справиться с космическим монстром, так это она.

Это верно. В том, что делала Спенса, было нечто мифическое. Не знай я ее так хорошо, подумала бы, что она нечто большее, чем человек.

– Если это и вправду так, – сказал Йорген, – нам нужно, чтобы она вернулась. Верховенство, похоже, не знает, куда она отправилась. Но похоже, знает, что ее здесь нет. Оно обращается ко всем своим людям с призывом мобилизоваться и уничтожить нас, пока наш цитоник отсутствует.

– Они не знают, что у нас есть ты, – заметила я.

По лицу Йоргена пробежала тень.

– И от меня нет никакой пользы, если я не пойму, как использовать свои силы. Или пока мы не научимся использовать слизней.

– Так вот чего желает твоя мать, – спросила я, – контролировать работу над гипердвигателями?

– Она хочет контролировать все, – сказал Йорген. – Или этого желает Ассамблея. Думаю, они решили, что, раз мама так долго состояла в ССН, она станет хорошим связующим звеном, когда начнутся переговоры.

– И ты с этим не согласен?

– Думаю, в этом есть свой смысл, – произнес Йорген. – Но она… не слишком довольна, что я рассказал Коббу про свой дефект. Предполагалось, что это должно быть семейной тайной.

Я понимала, почему они так долго держали это в тайне. В конце концов, Верховенство сумело одолеть отца Спенсы, используя его силы, и заставить его обратиться против своих же. Этого не могло случиться с Йоргеном. Или могло?..

– Но ты же не можешь продолжать хранить это в тайне, ведь так? По сути, ты – наша единственная надежда.

– Спенса была большей надеждой, чем я, – сказал Йорген. – Я думаю, мама беспокоится о том, что будет со мной, если я начну экспериментировать со своими способностями.

В этом тоже был смысл. Интересно, не стараниями ли родителей Йоргена инженеров заставили сосредоточиться на защите, а не на гипердвигателях, что было бы более опасно для Йоргена?

– Спенса найдет дорогу домой, – сказала я. – Она уже делала это прежде и сделает снова.

Йорген посмотрел на меня с подозрением, как будто удивился, с чего вдруг я пытаюсь успокоить его насчет Спенсы. Не будь тут рядом Тора, я бы могла объяснить Йоргену, что знаю о его чувствах к ней. Тор с любопытством смотрел на нас из-за своего стола, – думаю, это был самый большой отрезок времени, в течение которого он смотрел на меня.

– Конечно, с ней все будет в порядке, – пообещал Йорген. – И Кобб с Национальной ассамблеей придумают, что делать. Нам просто нужно научиться превращать этих слизней в гипердвигатели.

– Никакого давления, – сказала я.

Мы дружно посмотрели на слизней: те как раз прикончили грибы и теперь скользили по ящику в поисках новых. Я бросила им еще несколько штук, и слизни принялись их поедать, а я тем временем покормила их сородичей в другом ящике.

Йорген вздохнул и повернулся к Тору:

– Что нам известно на данный момент?

– Не много, – сказал Тор. – Я собрал данные, полученные с помощью трекеров. Слизни не склонны уходить далеко. Самая большая дистанция составляет около двухсот метров, но большинство перемещается на расстояние до двадцати метров.

– Но мы думаем, что они совершают гиперпрыжки, – сказал Йорген.

– Я не знаю, как иначе это объяснить, – сказала я. – Если только они не начинают двигаться стремительно, когда мы не смотрим. И вероятно, делаются невидимыми. И могут открывать крышку ящика и закрывать обратно.

– Хорошо, – сказал Йорген. – Раз они уже совершают гиперпрыжки, нам не придется их резать. Нам просто нужно понять, как заставить их переноситься на большее расстояние и идти туда, куда нужно нам.