– С меня премия в виде чая. Пойдем.

В комнате для медсестер Мира Альбертовна травит байки о днях своей былой славы в роли практикантки. Особенно впечатляющим является вскрытие. С улыбкой рассказывает о своих крепких нервах, вспоминая как патологоанатом ловко нашинковав сердце, ел пирожок.

– Все однокурсники чуть ли не в обморок попадали, а мне хоть бы хны, – поведав свой рассказ, подкладывает мне в тарелку пирожки с мясом.

Я голодная как зверь, в животе сжимается и урчит. Ощущение, что желудок решил сам себя поглотить. Я с жадностью откусываю, щедро запиваю чаем.

– А ты не из брезгливых, – с уважением окидывает меня взглядом.

– Ерунда, – отмахиваюсь. – Такие приколы у всех патологоанатомов. Наш на втором курсе проделывал нечто похожее. Да и аппетит в последнее время просто жуткий.

– Конечно. За двоих ведь ешь. Ты кушай, кушай. Малыш должен быть сытым.

В комнату заходит Света и я умолкаю, потупив взгляд. Между нами повисает напряжение, щедро посыпанная моей обидой и ее извиняющимся виноватым взглядом.

Отчитываясь о своей работе, она то и дело смотрит на меня. Я же предпочитаю изучать вид из окна. Хочется выбежать, но это будет не очень красиво по отношению к Мире Альбертовне, которая испытующе нас изучает.

– Какая кошка между вами пробежала? Сами же так просились проходить практику вместе. А теперь волчатами друг на друга смотрите. Поссорились что ли? Поди из-за парня.

– Почти, – отвечает Света. – Да я сама виновата. И мне очень жаль. Юль? – скрещиваю руки на груди. Она не имела права так поступать.

– Так дело не пойдёт. Пейте чай и пойдемте ставить капельницы.

Света с испугом смотрит то на меня, то на старшую медсестру.

– Да-да, – подтверждает ее опасения. – Сами будете вену искать. Посмотрим на что вы способны.

Пока Света везет штатив, вижу как пальцы ее подрагивают, а шаги становятся все неувереннее. Волнуется, боится. Мне хочется ее поддержать, но тут я вспоминаю, что мы в ссоре.

– Григорий Павлович. Сегодня вам капельницу будут ставить девочки.

– Ой, а они смогут? А то попадут не туда и поминай как звали.

– Давай, Свет, ты.

Подруга натирает руку пациента спиртовой ваткой, сомкнув челюсти. Мне становится ее жаль. Света никак не может научиться искать вену и очень переживает. Я отбрасываю свое намерение не разговаривать.

– Не бойся, – кладу ей руку на плечо. – Все получится.

Она кивает и больше не трясется как лист на ветру, вводит иглу.

– Молодец, – хвалю ее.

– Руку зафиксируй и пойдем в триста пятую палату. Теперь очередь Юли.

– Спасибо тебе, Юльчик, – в коридоре благодарит Света. – У меня впервые получилось! Все благодаря твоей поддержке. И… прости меня. Я так мучаюсь, что полезла в твою жизнь. Но это не со зла. Я просто помочь хотела.

– Проехали.

– Так что? Мир?

– Мир, – пожимаю протянутую руку.

– Посмотрим как ты, Юля, ставишь капельницы, – перебивает медсестра.

– Тут не стоит волноваться. Юла у нас просто ас. Рука легкая. К ней на уколы еще на втором курсе очередь выстраивалась.

– Прекрати, – зарделась от похвалы Светы.

Захожу в палату.

– Здравствуйте. А мы к вам с витаминчиками, Тамара Ивановна.

– О! Юлечка, – приветствует нас улыбкой пожилая женщина. – Лучше конечно бы мандарины, но от вас я все стерплю.

Ставлю капельницу.

– Даже не почувствовала ничего! Вот, Мира Альбертовна. Учитесь у девочки как нужно ставить. А то ваша медсестра мне весь зад в дуршлаг превратила. Я даже сидеть не могу, а Юля вчера ставила, так даже следа толком не осталось.

– Согласна. Ценный кадр, – кивает медсестра. – Мне сказали, что вы завтра домой собираетесь? Отказ от лечения написали?