– Возможно.

– Я рад, что вы это не отрицаете.

– А смысл? – пожала плечами Рара.

– Постановление остается в силе, – подвел итог следователь. – Аркадий Валентинович, у вас есть, что сказать?

– Да, – он, наконец, пришел в себя. – Моя подзащитная вину не признала.

– Тем хуже для нее.

– Но ее вина не доказана!

– А какие вам еще нужны доказательства? – удивленно спросил следователь. – Потерпевшая вызвала ее в сад. Для решительного объяснения. Между ними был конфликт. Свидетелей – миллион. О пистолете Раевич знала. Более того, тщательно изучила травматику. Она давно готовилась к совершению преступления и дождалась подходящего момента. Мотив, свидетели, орудие преступления, – все в наличии. Дело настолько ясное, что можно хоть завтра передавать его в суд. А вы что скажите, гражданка Раевич? – следователь всем корпусом повернулся к Раре.

Та пожала плечами:

– Да, все очевидно.

– Может, это было самоубийство? – предположил Журавушкин.

– Вы надо мной смеетесь? – уставился на него следователь. – С какой стати красивой молодой девушке, звезде, помолвленной с известным актером, красавцем, между прочим, кончать с собой?

– Ну, я не знаю. Назло, – пожал плечами Журавушкин.

– Назло кондуктору пойду пешком и отморожу уши. Даже если предположить подобную, извините, чушь… Есть заключение экспертизы. Выстрел был сделан снизу вверх. Как известно, обвиняемая маленького роста.

– Но как ей удалось заполучить пистолет в свои руки?

– Может быть, они помирились? – предположил следователь. – Потерпевшая передала ей пистолет, а Раевич коварно выстрелила в нее и убила. Или была борьба.

– Есть на теле потерпевшей следы, которые указывали бы на это?

– Отсутствуют, – коротко сказал следователь. – Небольшой синяк на запястье правой руки. Но это могло быть до того, как все случилось.

– Я признаю свою вину, – неожиданно сказала Рара.

– Что? – удивленно повернулся к ней Журавушкин.

– Дайте мне протокол. Я все подпишу. И сигарету, пожалуйста, – устало попросила сидящая напротив него женщина. – Давайте поскорее со всем этим покончим.

Следователь обрадованно протянул ей сигарету и принялся торопливо заполнять протокол.

– Раиса Гавриловна, вы хорошо подумали? – строго спросил Журавушкин.

– А вы?

– Но я был уверен в вашей невиновности! И сейчас уверен!

– Если вы это докажите, я, наверное, буду вам признательна.

– Вот протокол. – Следователь положил перед Рарой вынутые из принтера листы, еще пахнущие краской. – Подписывайте.

– Внимательно прочитайте, – посоветовал ей Журавушкин.

Она взяла ручку и, не глядя вверх, на ровные строчки протокола, размашисто расписалась.

– Могу я идти? – спросила Рара, положив ручку.

– В камеру, Раиса Гавриловна, в камеру, – следователь довольно потер руки. – Вы приняли правильное решение, и, учитывая то, что это ваша первая судимость, суд будет к вам снисходителен.

– Увидимся завтра, – сказал Журавушкин, поднимаясь одновременно с Рарой.

– Как, завтра? – удивилась она.

– Я буду ходить к вам каждый день, пока вы не одумаетесь, – довольно сердито сказал Журавушкин. – Я имею на это право.

– Имеете, Аркадий Валентинович, имеете! – весело сказал следователь. – Я уже вижу: вы недаром едите свой хлеб. Ромашов совершенно правильно обратился именно к вам. Только и мы свое дело знаем. До встречи, Раиса Гавриловна! – сказал он перед тем, как Рару увели. – И вы можете быть свободны, Аркадий Валентинович.

Журавушкин вышел из кабинета и в коридоре столкнулся с Ромашовым. Рару, со сложенными за спиной руками, только что провели мимо него.

– Как же так?! – накинулся Ромашов на адвоката. – Вы же мне обещали! Вы же лучший!