– Господи, спасибо тебе, – поблагодарил Арман и перекрестился, – ты спас мою жену.

Арман произнес это вслух и удивился, он понял, что это – его самое заветное желание, и он сделает все, чтобы уговорить кудрявого ангела принять предложение стать его женой. Молодой человек разбудил горничную и велел переодеть Елену в сухое белье. Поцеловав прохладный белый лоб девушки, он пошел к себе. Маркиз впервые был так счастлив с того дня, когда в последний раз видел свою мать.

Зайдя рано утром в спальню княжны, Арман убедился, что она по-прежнему спокойно спит, и жара больше нет. Велев горничной приготовить для больной куриный бульон и послать за доктором, он попрощался до вечера и выехал из Марфино во главе своих егерей.

Елена проснулась, когда солнечный луч, пробившийся в щелку между золотистыми шелковыми шторами, согрел ее щеку. Она лежала в своей спальне в Марфино. Княжна смотрела и не могла поверить: все было как прежде – стены, обитые кремовым шелком с золотистым рисунком, мраморный камин с полкой, уставленной фигурками дам в нарядных платьях из Мейсенского фарфора, белая с золотом французская мебель, всё было так, как будто она и не уезжала отсюда шесть лет назад.

Около кровати дремала девушка в синем платье и белом переднике – так всегда были одеты горничные в Марфино. Елене показалось, что это Маша, одна из девочек, которых матушка готовила в горничные для своих дочерей. Но она не была уверена, ведь в последний раз видела Машу слишком давно. Княжна попробовала сесть на кровати, но не смогла, сил самостоятельно приподняться у нее не было. От шороха проснулась горничная. Она открыла глаза, и Елена сразу поняла, что была права: большие, как у теленка, добрые карие глаза принадлежали, конечно, Маше.

– Ваша светлость, правильно доктор сказал, что вы сегодня в себя придете! – обрадовано воскликнула горничная. – Какое счастье!

– Маша, долго я болела? – собственный голос показался Елене чуть слышным, а язык был шершавым, как кора дерева.

– Ой, ваша светлость, две недели вы в лихорадке лежали, а вчера доктор сказал, что кризиса ночью ждать надо, так полковник всю ночь около вас просидел, молился по-своему несколько часов, руку вашу держал и ушел только тогда, когда жар спал, и вы заснули.

– Подожди, какой полковник? – удивилась Елена, она помнила, как вошла в двери большого дома в Марфино, дальше была пустота. – Я помню только, как приехала, расскажи всё по порядку.

– Вы приехали ночью, совсем больная, и упали в обморок прямо в вестибюле. Управляющий Иван Ильич распорядился вас отнести в вашу спальню и доктора позвать. Доктор приехал утром и сказал, что у вас воспаление легких, рассказал, как вас лечить. Меня и Олю приставили за вами ухаживать. А через два дня французы Марфино захватили, с тех пор они в доме живут. Солдаты, когда дом осматривали, быстро вас нашли и привели полковника своего. Он сначала боялся, что вы заразная и спросил меня про болезнь, я не хотела говорить, что по-французски понимаю, да испугалась, он ведь управляющему саблю к горлу приставил, когда провизию для своего полка требовал. А теперь он меня заставляет приказы свои переводить Ивану Ильичу. Полковник неплохой человек, сказал, что имение никто рушить не будет, и грабить тоже, если Иван Ильич будет выдавать провизию людям и корм коням. И правда, офицеры живут в гостевом флигеле и ничего не портят, а солдат поселили в селе и в служебных помещениях. Они уже две недели здесь, но ничего не порушили, не пожгли и никого не убили.

– Это хорошо, – заметила Елена, обдумывая услышанное. – А что этот полковник делал в моей комнате?