– Спасибо, милочка, – поблагодарил он.

– Макс, ты не забыл свой мобильник? – спросил я.

Это вырвалось само, я не успел подумать; на несколько секунд мои слова повисли в коридоре в состоянии невесомости, будто сами толком не знали, что им там делать. Потом Макс хлопнул себя по нагрудному карману и второй раз за вечер подмигнул мне.

Момент был подходящим для того, чтобы сообщить мне номер своего мобильника, но Макс этого не сделал.

Мы уже почти спустились с лестницы. Кристина осталась наверху. Макс, Ришард Х. и Галя вышли в теплую летнюю ночь. Макс раскинул руки и вдохнул свежего воздуха. Ришард Х. достал из кармана колечко с автомобильными ключами и нажал на кнопку. Припаркованный у края тротуара серебристо-серый «мерседес»-кабриолет замигал фарами и поворотниками. Раздался сухой щелчок разблокированных замков. Ришард Х. еще раз нажал на кнопку, и черная крыша сдвинулась назад.

– Мне было бы приятно… – начал я, но вдруг понял, что не знаю, как продолжить. – Если тебе тоже будет приятно, – сказал я, – мы можем как-нибудь еще…

Я искоса смотрел на Макса. Казалось, он меня не слушал. Его правая рука была где-то под блузкой Гали, не доходящей до пупка.

Подойдя к машине, Макс достал из кармана солнечные очки, надел их и посмотрел вверх, в безоблачное ночное небо.

– Ночь без звезд, – произнес он. – К сожалению, такое слишком часто бывает в черте города.

Он открыл дверцу и подождал, пока Галя не усядется на заднее сиденье, после чего плюхнулся рядом с водителем.

– Иногда по выходным я бываю в «Тимбукту», – сказал он. – Это заведение на пляже в Вейк-ан-Зее.

Я почувствовал, как сердце мое забилось чаще. Однако момент не выглядел подходящим для того, чтобы вытянуть из Макса побольше информации о точном расположении «Тимбукту». Это можно было сделать и позднее.

– А в эти выходные? – спросил я.

Ришард Х. завел машину. Двигатель взревел; неприятная вибрация пошла по тротуарным плиткам и дальше, достигнув моей груди.

– Обычно в воскресенье днем, – добавил Макс. – В это время собирается самая приятная публика.

Я махал вслед серебристому кабриолету, пока он, взвизгнув шинами, не скрылся из виду за углом улицы Пифагора. Ришард Х. сидел за рулем. Голова Макса наклонялась то вперед, то назад, то в сторону, будто соединялась с туловищем шарнирами. Галя сняла шарф и махала им с заднего сиденья.

Той ночью я допоздна сидел на балконе. Из гостиной забрал удобное кресло, а потом еще и бутылку водки и пачку сигарет.

Я смотрел в темный сад. Размышлял, как мало я люблю возиться в саду. Мысленно восстанавливал тот момент, когда госпожа Де Билде шаркающей походкой вышла в сад и крикнула наверх, нельзя ли потише, и знаем ли мы вообще, который час; собаки в моей реконструкции не наблюдалось. Я стоял на балконе рядом с Максом, а поскольку Макс ничего не говорил и молча продолжал смотреть на старуху, то и я ничего не сказал.

А еще был другой момент – той же ночью, но я уже не помнил, раньше или позже. Это произошло в коридоре. Из кухни мне навстречу вышел Эрик Менкен; по моим воспоминаниям, в руке у него был стакан, но на сто процентов я в этом не уверен.

– Откуда ты знаешь Макса Г.? – спросил он.

Он не сказал «Макса Г.», а произнес фамилию полностью. Было странно слышать эту фамилию целиком. К тому же я за последние годы привык к «Г.» из газетных сообщений. Некоторые, говоря о раке, произносят только «Р», причем тихим шепотом, а потом опускают глаза. Нечто подобное случилось и сейчас, поэтому, помнится, я невольно оглянулся: не могут ли нас услышать?

Я рассказал Менкену правду. Рассказал, что мы с Максом вместе учились в школе.