«Новый “кадр” – сплошная стена непроходимого тропического леса пылает в огне. На пепелище стоят огромные фургоны – коробки из металлической сетки на стальных каркасах. В них копошатся люди, выкорчевывая небольшими машинами пни.
“Тропики – самые богатые солнцем места на Земле. Но они были недоступны для культурного земледелия. Непроходимые леса, болота, хищные звери, ядовитые гады, насекомые, губительные лихорадки наводняли тропики. Смотрите, чем они становятся теперь!..”
Равнина. Тракторы возделывают землю. Чернокожие трактористы сверкают белыми зубами в веселой улыбке. На горизонте многоэтажные дома, густая зелень садов. “Тропики прокормят миллионы людей… Идея Циолковского претворяется в жизнь…”
“Как, и здесь Циолковский? – удивляюсь я. – Сколько же идей успел он заготовить впрок будущему человечеству!”
И словно в ответ на эту мысль я увидел другие картины великой переделки Земли по идеям Циолковского.
Превращение в оазисы пустынь путем использования энергии солнца; приспособление под жилье и оранжерейное “озеленение” доселе неприступных гор; солнечные двигатели, машины, работающие силой приливов, отливов и морских волн; новые виды растений, которые используют больший процент солнечной энергии…»
В отличие от предыдущего романа утопия Циолковского представлена более подробно и более деловито, ведь персонажи «Звезды КЭЦ» являются ее обитателями, воспринимая чудеса преображенного мира как нечто само собой разумеющееся. Причем автор вполне в духе советской идеологии подчеркивал, что наступление эпохи всеобщего благоденствия не за горами, яркое будущее вырастает из настоящего прямо сейчас.
Впрочем, куда важнее была другая мысль, которую Беляев окончательно сформулировал именно в «Звезде КЭЦ»: победа коммунизма будет непосредственно связана с внеземной экспансией, люди будущего не захотят сидеть на перестроенной Земле, а неизбежно обратят свое внимание на космос, включая ближайшие небесные тела в сферу своих интересов. Впоследствии эта идея станет одной из ключевых в советской фантастике.
После смерти калужского основоположника Беляев неоднократно вспоминал о нем, написав несколько очерков: «Константин Эдуардович Циолковский» (1935, 1936, 1938), «Памяти великого ученого-изобретателя» (1935), «Он жил среди звезд» (1940). Что касается космической темы, то фантаст пытался вернуться к ней в повести «Небесный гость» (1937), в которой замахнулся и на межзвездные перелеты: она тоже отличалась оригинальными сюжетными ходами, но оказалась не столь удачной, как романы, популяризировавшие проекты Циолковского.
Есть сведения, что Беляев даже работал над биографией калужского основоположника. В 1940 году в серии «Жизнь замечательных людей» вышла книга «Циолковский», написанная Борисом Никитовичем Воробьевым, и 25 апреля 1941 года Беляев сообщил ему:
«Мною самим была написана биография К. Э. для издательства “Молодая гвардия”. По ряду причин биография не была напечатана (едва ли не главная заключалась в том, что некоторые эпизоды редактору показались неприемлемыми). Этот материал едва ли уже используют. Для Вас, быть может, он и представит некоторый интерес. Если хотите, я пришлю рукопись».
Вероятно, адресат никакого интереса не выказал, а рукопись пропала. Мы никогда не узнаем, какие именно аспекты философии и творчества Циолковского сделал Беляев центральными в своей книге, отвергнутой «Молодой гвардией», но можно сказать наверняка, что утопические картины, созданные воображением пионера теоретической космонавтики, а затем развитые в романах «Прыжок в ничто» и «Звезда КЭЦ», там были воспроизведены в полном объеме.