Надо было собираться в дорогу, растягивать сборы мне очень не хотелось, поэтому я поспешил к себе в дом. Дома было сумрачно, как и обычно, но теперь сумрак показался мне каким-то холодным, даже стены и потолок казались мне лишними, сковывавшими взор. Как только я мог здесь раньше жить? Это ведь не дом, а конура, хотя в конуре, наверное, должно быть попросторней. Для начала надо было найти вещевой мешок отца, он был очень удобным, хоть и был старше меня. Отец его когда-то купил на одном из рынков Мареля и до сих пор сохранился в отличном состоянии. Он был средних размеров, сшит из двух слоёв грубой ткани, носился он на спине, для этого имелись два кожаных ремня, одевавшиеся на плечи. Он очень удобно закрывался, для этого в верхнем его крае были проделаны несколько дырок, сквозь которые продевалась верёвка. Стоило её потянуть, и горлышко мешка затягивалось. Нигде в доме его не оказалось, значит он скорее всего был в кладовке снаружи дома. Мы её очень редко открывали, потому что она обычно пустовала, все рыболовные снасти хранились в лачуге, а запасных у нас никогда не было. В кладовке оказалось очень сухо, наверное, из-за того, что её стены были хорошенько просмолены. Это, конечно же, была не настоящая смола, которая стоит довольно-таки дорого, а самодельная, сваренная из рыбьего жира и ещё пары-тройки компонентов, о которых я не знал. Мешок лежал на куче хлама, завёрнутый в старую тряпку, накопившую в себе много противной пыли, от которой я громко чихнул. Мешок оказался действительно в отличном состоянии, почти как новый, только немного растянутые кожаные ремни говорили о том, что он прослужил не один год.

Закрывая кладовку, я увидел, как из дома Берга вышел Вик и направился в мою сторону. Предстояло прощание с ним, а этого мне очень не хотелось, поскольку я предполагал, что Вику моё решение не понравится, и он попытается меня отговорить. Я поскорей зашёл в дом и положил раскрытый мешок на кровать. Предстояло в него поместить все необходимые мне для долгого пути вещи, в первую очередь, конечно же, съестные припасы. Зашедший без стука Вик застал меня за перекладыванием лепёшек в мешок.

– Вот ты где, значит, проснулся уже. А мы вчера думали, что ты меньше четырёх дней в постели не пролежишь.

– Со мной всё нормально, – как можно более сухо ответил я.

– Ох, и напугал же ты нас вчера. Когда я тебя не обнаружил утром, сразу понял, что с тобой что-то случилось. Все оставшиеся в посёлке люди отправились на поиски, хорошо, что хоть я знал, куда ты пошёл, поэтому нашли мы тебя быстро.

– Что со мной было? – спросил я, вспоминая то утро.

– Тебя нашли на берегу почти полностью занесённым песком, думали, что ты неживой уже. Весь синий был после этой ночи, да и дыхания не было совсем. Но, как видишь, оказался живой.

Вик покосился на мой мешок, в который я складывал сушёную рыбу и молотое зерно.

– Собрался ты куда-то? – спросил он после непродолжительного молчания.

– Да, – без эмоций ответил я.

Между нами опять повисло неудобное молчание. Видно было, что Вик хочет что-то спросить, но отчего-то не решается.

– Далеко ли? – наконец выдавил он из себя.

Я не знал, стоило ли ему говорить правду, ведь его реакцию на мои слова я знал заранее, но врать ему тоже не хотелось.

– Наверное, далеко… может быть даже очень далеко. Я хочу уйти из поселения.

Я не видел Вика, потому что стоял к нему спиной, но чувствовал напряжение, возникшее между нами. Сейчас мне не очень хотелось поддаваться воле чувств, от этого могла бы пострадать моя воля, от крепости которой зависела моя судьба.

– Я знал, что так всё выйдет, – прозвучало у меня за спиной.