Влетаем в блок криомодулей, наполненных давно умершими телами.

Интересно, скольких из них она знала.

Отлетаю от дальней стены, пальцами пытаюсь зацепиться.

Все брюхо корабля – сплошная путаница, сотни камер, набитых криомодулями. Но экзамен по ориентированию в невесомости я сдал с отличием. И точно знаю, куда нам надо. Даже знаю, как добраться до стыковочного ангара «Хэдфилда» и ждущего меня там «Фантома».

Только вода закрывает ноздри.

И уже не могу дышать.

Да, это звучит плохо, сам понимаю…

Ладно, это и есть плохо.

Но раз я не могу дышать, значит, мне и подача кислорода больше не нужна. И я нацеливаюсь в коридор, ведущий прочь от криомодулей. Хватаюсь за спину скафандра, нахожу нужную сплотку кабелей и выдергиваю их.

Взрыв высвободившегося O^>2 действует как реактивный ранец, и мы летим.

Я крепко прижимаю девушку к груди. Свободной рукой направляю нас, щурясь сквозь заполнившую шлем воду.

Легкие горят. Молнии режут стену, плавя титан как масло. Корабль дрожит, нас бросает к стенам и консолям, я отталкиваюсь от них ботинками, как-то держась на курсе.

Наружу.

Прочь.

Мы в стыковочных ангарах, мой «Фантом» на дальней стороне – темное размытое пятно в моем подводном зрении. Огромные клубящиеся облака Бури ждут прямо за дверями ангара. Черные молнии в воздухе. Черные пятна в глазах. Вся галактика ушла под воду. Я почти оглох, почти ослеп, и только одна мысль возникает в мозгу.

Мы все еще слишком далеко от корабля.

Не меньше двухсот метров. И в любую секунду может взбрыкнуть дыхательный рефлекс, я вдохну полные легкие воды и тут, когда уже видно спасение, погибну.

Оба погибнем.

Выручай, Творец!

Бьет молния. Легкие орут. Сердце орет. Весь Млечный Путь орет.

Я закрываю глаза, думаю о сестре. Пусть у нее все будет хорошо.

Приступ головокружения – и я чувствую рукой прикосновение его. Металла. Знакомого металла.

Что за?..

Открываю глаза – и мы парим прямо рядом с моим «Фантомом». Входной люк под пальцами. Не может быть…

Я же никак не мог…

Тайлер, не время для вопросов!

Рву крышку люка на себя, втаскиваю внутрь нас обоих и захлопываю его. Тесная шлюзовая камера наполняется O^>2, я срываю шлем и стираю воду с лица. Из легких вырывается дыхание, я сворачиваюсь в клубок, плавая в воздухе, ловя ртом воздух, частыми вдохами вентилирую легкие. Перед глазами пылают черные пятна, «Хэдфилд» мечется, мой «Фантом» бьется в стыковочных скобах.

Тайлер, надо действовать.

ШЕВЕЛИСЬ, ЧЕРТ ТЕБЯ ПОБЕРИ!

Рванув на себя люк шлюза, втискиваюсь в кресло пилота. Легкие рвутся болью, из глаз текут слезы. Хлопаю по кнопкам системы запуска, врубаю реактивные двигатели еще до того, как нас отпустили стыковочные скобы, и вылетаю из брюха «Хэдфилда», будто мне хвост подожгли.

Буря ширится, катится за нами, все датчики в красной зоне. Тяга отбрасывает меня в кресло, на грудь давит гравитация ускорения. Я и так в кислородном голодании, и это уже слишком.

С трудом, трясущимися руками включаю свой сигнал бедствия – и начинаю тонуть. В белизне, что у меня за глазами. Она того же цвета, что звезды, мигающие из всей этой бесконечной черноты.

И какая же последняя мысль мелькает у меня, пока я не отрубился?

Не то, что я спас кому-то жизнь. Не то, что я понятия не имею, как мы проделали последние двести метров к шлюзу моего «Фантома», когда нас ждала верная смерть.

Мысль только одна: я пропустил Набор.

Я вся из бетона. Тело вырезано из куска камня, не могу шевельнуть и мышцей.

Только это я и знаю – что не могу шевельнуться.

Не знаю, как меня зовут. Не знаю, где я. Даже не знаю, почему ничего не вижу, не слышу, не осязаю, почему нет ни запахов, ни вкусов.