Галф старался следить за судьбой аборигена, ставшего реципиентом процессора. Получалось это не всегда. Слишком активно интересоваться подробностями этого дела он опасался, но даже по тем обрывкам информации, которую удавалось собрать, Галф все больше приходил к выводу, что уникальное творение Осма наконец-то нашло для себя достойного носителя. Правда, Краену и Октосу этот эксперимент доставлял одни неприятности, но по большому счету ученого их проблемы не интересовали.

Легкая рябь на поверхности аммиачного раствора прервала размышления Галфа, сообщив о том, что кто-то пытается с ним связаться. Получив мысленное разрешение, мельчайшие брызги аммиака сформировали в воздухе объемное изображение собеседника.

– Успешных изысканий, Галф, – поприветствовал ученого Краен, использовав для этого одну из стандартных фраз, предписанных этикетом для обращения к представителям касты исследователей.

– Зачем так формально, Краен? – удивился Галф. – Я всегда рад тебя видеть, независимо от того, что происходит за пределами моей лаборатории.

– Прости, Галф, это я по привычке. Слишком много в последнее время приходилось общаться с разного рода неприятными личностями, а с ними нужно всегда следить не только за содержанием своих высказываний, но и за их формой. Последнее, кстати, в таких случаях зачастую бывает важнее первого.

– Понимаю, – ученый слегка шевельнул щупальцами.

– Мне нужен твой совет, Галф, – немного помолчав, произнес Краен, – но хотелось бы обсудить это лично. Я могу тебя навестить?

– В любой момент.

– Тогда, пожалуй, я прибуду прямо сейчас, если ты не против. Не хотелось бы откладывать нашу беседу.

– Жду, – Галф еще раз шевельнулся, отдавая сервисному комплексу приказ открыть для гостя доступ к стационарному порталу, установленному недалеко от лаборатории.

Краен не стал пользоваться каналом, проложенным от портала к гостевому бассейну. Он предпочел прогуляться по живописной дорожке, вьющейся между друзами розовато-желтых кристаллов, выросших здесь сотни лет назад и оставленных Галфом в первозданном состоянии при строительстве лаборатории. Ученый знал о склонности функционера клана к прогулкам по суше, и ничуть не удивился его выбору.

– Что привело тебя в мое скромное жилище? – поинтересовался Галф, когда Краен погрузился в аммиачный раствор бассейна.

– Хочу лично поблагодарить тебя за молчание, – чуть помедлив, ответил гость, – Ты внедрил биопроцессор аборигену с Земли по моему распоряжению. Если бы Черос или другие мои недоброжелатели узнали об этом, я бы не отделался понижением на одну ступень в иерархии клана, а Октос вряд ли сохранил бы за собой членство в Совете. Тем не менее, ты промолчал, чем избавил нас с Октосом от серьезных проблем.

Галф задумался. Он сомневался, стоит ли раскрывать перед функционером клана свои настоящие мотивы. Впрочем, скрыв от Совета авантюру с биопроцессором, ученый, сам того не желая, оказался неразрывно сплетен щупальцами с Октосом и Краеном. Теперь, если эта история все-таки выплывет наружу, ему придется давать крайне неприятные объяснения по поводу своего молчания. Кроме того, Галфу было просто противно играть в благородство и делать вид, что он не стал сообщать Совету о процессоре исключительно по причине симпатии к своему несостоявшемуся ученику. Да и не поверил бы в это Краен, не настолько он наивен.

– Я промолчал не только ради вас с Октосом, – Галф все-таки решил не скрывать причину своего решения, – хотя нежелание подставлять вас под удар тоже сыграло свою роль.

– Я в любом случае ценю твой поступок, – невозмутимо ответил Краен. – Но мне было бы крайне интересно узнать, что еще заставило тебя пойти на этот риск.