– Ну-ка, помоги мне! Уф, какая вонища… – с неудовольствием зафырчала Арыся, пытаясь отодвинуть одну из досок.

– Подожди, дай я снизу захвачу. А доски совсем того… осторожно, настил трещит. Ой!.. Лунец! – с этим недобрым словом Пестра провалилась под пол. В самый последний момент кошка успела ухватиться когтистыми лапами за край целой доски.

– Аааа-а-а!!! – заорала вдруг она. – Мамочкаааа-а-а!!! Хвост ее вздулся от ужаса, словно она действительно провалилась в могилу… Пухлява испуганно засуетилась сверху:

– Ты чё орешь? Давай, задней лапой цепляйся! А то как корова там болтаешься… Вот так! Хорошо! Теперь переваливайся…

Она схватила подругу за загривок и помогла подтянуться. Из обнажившего отверстия сильно пахнуло смертью, и обе женщины прикрыли лапами носы.

– Ну что, что там?

– Сама смотри… Там… там… та… такое… – в ужасе заикалась пестрая кошка.

Арыся осторожно приблизилась к краю ямы и с подозрением вперила вниз расширенные, как кошейки, зрачки. А из тьмы на нее уставился темными провалами громадный череп, величиной, наверное, с капустный кочан… Он не был похож ни на один знакомый ей череп. Но глазницы у него тоже были расположены на одной плоскости, как у кошек или сов! Скелет в истлевших лохмотьях выглядел крупным, а задние лапы были куда длиннее передних. Это точно не собака. Ни клочка шерсти! Только на черепушке. Таких животных Арыся отродясь не видела…

– Святые Небеса!… – пробормотала она, поспешно отодвинувшись от края. – Это просто какое-то чудище! Ты что-нибудь подобное видела раньше?

– Нет… И впредь не хотела бы.

– Что-то я не припомню такого… даже в столичном музее Мертвых!

– Ты ведь училка, должна все знать. Это доисторический монстр?

– Глупая ты. Он свежий совсем, муравьи просто объели… И огромная дыра на затылке! Ты видела? Кошмар!

– Наверное, у него там еще один глаз был? – робко предположила Пестра, и тут же замолчала, поняв, что опять сморозила что-то не то.

– Ага… не исключено… Послушай, кажется, мы влипли в очень странную и неприятную историю. Задницей чую… Давай-ка быстро перебираться отсюда на площадь. Будем фургон ждать.

– Может, лучше укроемся на берегу моря? Там большие валуны и полно гротов в скалах. Заодно крабов половим. До шести еще полдня, замучаемся мы торчать на этой площади, к тому же на самом виду.

– Ладно, пошли к морю.

«Хотя болтаться на самом виду как раз было бы разумнее! – подумала Пухлява, нервно намывая слипшуюся белую мордочку, – с другой стороны, мозолить глаз соглядатаям Воркота тоже не хочется. Вдруг они успеют задумать какой-нибудь злокозненный план? А так хоть до последнего момента не будут знать, где мы и когда возвращаемся в Беломохи…»

Спутницы попытались осторожно выбраться из противоположного окна, затянутого паутиной, и тут же потревожили здоровенного паука.

– Поаккуратней, матрешки! Не для вас сплетено!!! – завопил он, отбегая на всякий случай подальше.

– Давно я не едала жирных крестовиков! – щелкнула зубами Арыся. – Кыш, насекомая! Дорогу царям природы.

– Тьфу! – сплюнул паук, в ужасе глядя, как двое незваных гостей пытаются порвать его ловчую сеть. – Это мой дом! Как вы смеете здесь лазить? Все равно вы никогда не узнаете, чьи останки здесь лежат…

Кошки резко остановились. Пока Пестра, моргая, снимала с морды налипшую паутину, Арыся буравила нехорошим взором паука, но, подумав, решила сменить тон:

– Покорнейше прошу простить нас, уважаемый…?

– Пауст!

– …уважаемый Пауст. Мы не нарочно залезли в ваш дом, нас сюда загнали обстоятельства. Вы ведь все видели и слышали, не так ли?

– Так-то оно так, – ответил с обидой паук, – но незачем рвать чужие сети. Почему бы вам не вылезти в то окно, в которое вы вошли?