— Нравится самый неуправляемый оборотень во всех стаях, Виола? Меня невозможно приручить. Даже твое нежное тело не заставит быть меня послушным зверем. Ты выбрала мишенью не того оборотня, сладкая моя. Но от такого десерта я не откажусь.

«И я от тебя не откажусь!»

Чувствует ли он мою любовь?

Помнит ли о нашей первой ночи?

Нет, вот последнее он не должен вспомнить, иначе никаких разговоров между нами не будет.

Он вылизывал меня. Ласкал. И смотрел каким-то странным, слишком ярко светящимися глазами на меня. Следил за каждой реакцией. И я не сомневалась — провоцировал специально: прикусывал горошинки сосков, проводил языком по бьющейся жилке на шее, обводил языком ключицы и царапал их своими клыками.

Он заставлял меня краснеть от возбуждения и стыда. Сдерживать стоны, сжимать столешницу руками, чтобы удержать себя и не упасть на столешницу.

Когда же он задрал низ моего платья, свернув его на моей талии, и с опасной дьявольской улыбкой облизался, то я испуганно закусила губу, понимая, что уже не выдержу и мой стон услышат все.

Ерофей моментально наклонился ко мне и провел языком по губам.

— Не кусай себя, Виола. Я сразу же наложил Купол Тишины. Никто нас не слышит. — не удержался и поцеловал меня, а я не удержалась и сразу запустила язычок в его горячий рот. Ерофей моментально прижался ко мне и принялся меня «жрать», как зверь, почти грубо войдя в меня. Его язык, как и его хозяин, вторгался в мой рот, а сам Ерофей брал меня, будто имел все права на мое тело.

Конечно, имел! Я его Пара и останусь ей навсегда!

И это дарило мимолетную иллюзию его любви, что, как бы я не призывала себя прекратить издеваться над собой, это не работало. Я отдавалась ему, надеясь, что он вспомнит о нас.

Ерофей ускорился, зарычал, словил меня на крючок своего горящего взгляда и не отпустил до самого финала.

Мы кончили одновременно, задышали, пытаясь напитаться кислородом (а я витальной силой его Зверя), а Ерофей опустил свою тяжелую голову на мое плечо, вдыхая мой аромат. Он не выходил из меня, продолжая удерживать меня в своих объятиях.

— Достаточно витальной силы?

— Что? — переспросила у Ерофея.

— Спросил, достаточно ли тебе моей витальной энергии? Или нужна кровь?

Кровь была лакомством, истинным десертом и чистейшей амброзией для истинных.

Мне нужно было отказаться... Нужно было сказать «Нет»... Но я…

— Да, хочу твоей крови, — ответила хрипло, и сама ужаснулась от своего ответа, но Ерофей так привычно растянул свои губы в ухмылке и блеснул клыками.

— Тогда кусай.

Он потянул ворот и оголил горло, а я почти сразу впилась в его теплую кожу, наслаждаясь горячей жидкой силой Ерофея. Это было также великолепно, как и наш секс.

— Как ты меня сладко сжимаешь, Виола. Знал бы, позволил бы тебя меня искусать, — низким хриплым голосом проговорил Ерофей и медленно отодвинулся, когда я убрала свои клыки.

Он не разъединялся со мной, будто сам не хотел этого. А вместо этого поцеловал, вылизывая своим языком мой рот. Мы будто разделили витальную силу на двоих. И Ерофей продолжал и продолжал целовать меня, пока я совсем не обессилила.

И только после этого, он вышел из меня, медленно приводя меня в порядок.

Его взгляд изменился, погас, стал темным и глубоким.

— Обопрись на меня. Я провожу тебя.

— Не надо! — вдруг повысила голос на оборотня. — Я сама выйду.

— Не хочешь, чтобы нас увидели вместе? — язвительно спросил Ерофей.

— У меня есть жених, — соврала я, понимая, что сегодня надо ставить точку.

— Значит, я твой грязный секретик, Виола? Ладно, переживу, — ответил он с ленцой, но я слышала, как он разозлился. Он больно сжал пальцы на моей талии и прижал к себе, чтобы прошептать на ухо: — Все равно твой вампирский хер не сможет удовлетворить такую похотливую девицу. Будешь хотя бы меня вспоминать.