– Повезло тебе, касатик рыжий, что подоспела я вовремя. Иначе, с твоими остальными, ты бы сейчас мавок в болоте кормил.

– И то правда, – вздохнул молодец, в его голосе слышалось облегчение и благодарность. – Век буду обязан вам за это!

– Тю век! Век не век, а наш народ несколько веков живет. Условия способствуют. – усмехнулась старая ведьма.

Я снова встретилась глазами с незнакомцем и хотела было отвести взгляд, но он вдруг мягко улыбнулся.

– Лукьяном меня зовут.

Я попытался улыбнуться в ответ, и тут же ускользнула, чтобы разлить медовуху по кружкам.

Баба Озара продолжила расспрашивать его, ее любопытство разгорелось как пламя.

– Откуда сам будешь хоть?

– С Карпатских гор, хозяюшка. Оттуда и буду!

Лукьян продолжил следить за моими движениями у печи, его взгляд притягивала каждая мелочь.

– Ну, явно не отсюда, – фыркнула бабушка.

Лукьян посмотрел на нее с недоумением, растерянность проступила на его лице.

– А что, так очевидно?

– Так бороды нет совсем. – объяснила старуха. – Рыло у тебя скобленое!

Гость был ошарашен таким заявлением. Я с улыбкой повернулась к нему, надеясь успокоить.

– Не серчай на бабушку мою, она всегда как думает, так и говорит. Пророй, не замечает, как слова ее других задевают.

Парень благодарно посмотрел на меня, в его глазах отразилась признательность.

– Ах, ты, вяжихвостка, сплетничать обо мне удумала? – воскликнула ведьма.

– Да разве сплетни – то, что при тебе сказано, бабушка? – я поставила перед ними две кружки с медовухой, надеясь сменить тему.

– Не зови меня бабушкой своей, сколько раз талдычить тебе это, подлиза этакая! – зашипела она, забирая кружку и уходя обратно к своей прялке.

Лукьян тоже взял напиток и сделал глоток, тепло медовухи разлилось румянцем по его щекам.

– …Вижу ладно вам живётся вместе. По-семейному. – сказал он, обводя глазами нашу скромную избу.

– И не говори! – хихикнула я, пытаясь разрядить повисшее в воздухе напряжение.

Я уже собиралась уходить, как вдруг он вскочил, ухватив меня за запястье.

– Погоди, краса, а что это у тебя на шее? – он осторожно прикоснулся к моему амулету Велеса, в его глазах засветилось любопытство.

– Это? Амулет, – спокойно объяснила я, стараясь, чтобы его прикосновение не повлияло на меня. – А это… никто не имеет права трогать! – хлопаю его по руке, которая держит мое запястье, и отбегаю в сторону, защищая свое самое заветное богатство – оберег Вещего Леса.

– …Не серчай на меня. Совсем озверел я во время долгого странствия своего. Ласки женской не видал давно. Не ведаю, как уже слово молвить с людьми… Да еще и с красой такой! А камень этот адский… Жизнь мне спас, – признался Лукьян, кивнув на мой амулет. – От волков, видать, отвадил. Только потерял я его где-то в чаще…

– Серебро, адским камнем зовёшь?

– У нас на Родине так его нарекли, – пояснил он, погрузившись в раздумья.

Вдруг молодец осознал, что он наполовину гол, и рваные остатки кафтана свисают с его широкой груди.

– Прости за вид непристойный, хозяюшка! Кушак-то мой, весь искромсался… Волки подрали, небось, когда напали… – Лукьян присел обратно на скамью, сморщившись от боли в боку.

– Не бирюк это. Нет… – неожиданно возникла баба Озара.

– Что, простите?

– Бирюк – это зверь дикий. – прошептала я, пытаясь пролить свет на загадочные слова старухи.

– Не волки это, нет. Упыри тебя так подрали, касатик! – заключила старушка, с кривой ухмылкой допивая свою медовуху.

Лукьян уставился на нас.

– А не кошмар ли это был? Я-то думал…

– Нет, видел ты упырей не в бреду, милок. А наяву.

– …А что же вы тут? Неужто одни совсем живете?! – недоумевал он, все еще пытаясь осмыслить события, бросившие его на наш путь.