Он уставился на Мари и растянул тонкие губы в улыбке. Моргот был самым молодым из лидеров.

– Поведай Совету, кто ты, Сладкая. Как обучилась таким фокусам? Признаться честно, я до утра глаз не сомкнул. Думал, на Беттинген снизошла сама Тьма. Такая сила!

Моргот неподдельно восхитился, а я закатил глаза. На дух не переносил этого самодура.

Марилли только покачала головой.

– Я уже говорила, – запинаясь, пробормотала девушка. – Говорила, мистеру Рофтону…

– Господину! Господину Рофтону! – раздраженно вскрикнула Эрнесса.

– Господину Рофтону, – тут же поправилась Мари. – Что ничего не знаю. Не знаю как… Как это произошло. Ничего подобного со мной прежде не случалось.

– Ложь! – завопила Ланье. – Эта мерзавка лжет! Она ходячая бомба! Ей не место среди нас!

Я так и не понял, как из моего горла вырвался рык. Приглушенный, но свирепый. Рагнар, который отвлекся от перебирания бумажек, Лайнел, Вацлав и Мариус, удивленно взглянули на меня, последний глядел с усмешкой.

– Эрнесса, упокойся! – жестко осадил ее король.

– Рагнар, – молчавший до этого Виктор Братто, подал голос. – Может, ты выступишь? Иначе мы тут до утра проторчим.

Первый советник сложил бумаги, поднялся и заговорил:

– Всем вам известно, что произошло минувшей ночью.

Рагнар посмотрел по очереди на всех присутствующих.

– Эта девушка, – он указал на Мари. – Марилли Кайл, и сегодня она будет держать перед нами ответ за содеянное. Она убила человека и нарушила главный из наших законов.

Мари нервно теребила молнию на воротнике комбинезона. Рагнар обратился к ней.

– Вы признаете свою вину, Марилли?

Слеза скатилась по ее щеке.

– Признаю.

Рагнар удовлетворительно кивнул и продолжил:

– К тому же, если верить моим источникам, это не первое ваше убийство.

До моего слуха донесся судорожный вздох девушки.

– Три года назад вы застрелили своего мужа Джеймса Моргана, офицера полиции. На пистолете были найдены ваши отпечатки. Это правда?

– Да, но… я … я не помню, что произошло. Ничего не помню о той ночи, только видения, размытые образы.

Она закрыла лицо ладонями и опустила голову.

– Я не убивала его, клянусь, не убивала. Я любила его. Я не могла… убить.

На лицах заклинателей было все: скука, безразличие, напряжение. Все, кроме сострадания. Мне захотелось увести Мари из этого зала, защитить от стервятников, которые собрались, чтобы соблюсти законы и безжалостно обвинить человека во всех прегрешениях. Я сотни раз наблюдал подобную картину, но впервые мне хотелось, чтобы все скорее закончилось.

– Полиграф показал, что вы не лжете, – Рагнар говорил уже мягче. – Но вас признали невменяемой.

Советник просматривал отчеты полиции, которые раздобыли его люди.

– Я пыталась рассказать о том, что видела, но никто мне не верил, – она продолжала тихо всхлипывать.

– А что ты видела, Дитя? – участливо поинтересовался Миар, и подался вперед. – Расскажи мне и Совету, не бойся. Мы поверим во что угодно.

Девушка неуверенно посмотрела на заклинателя.

– Человека, но я не видела его лица. Он о чем-то просил, приказывал мне что-то сделать, угрожал, – Марилли облизнула пересохшие губы. – И там были они.

Она подняла дрожащую руку и указала на полотно. Заклинатели повернули головы и посмотрели на стену.

– Ты видела измененных? – Миар перевел взгляд с полотна на девушку.

Она кивнула:

– Смазанные образы. Но очень похожи.

– Вздор! – взорвалась Эренесса. – Она что, держит нас за дураков?

– Я не лгу, – девушка обреченно покачала головой. – Мне страшно. Я не понимаю, что происходит. За один день все перевернулось с ног на голову. Сначала те люди в больнице, потом…

Мари посмотрела на меня, а я услышал слова Оракула. Они кружились в голове подобно назойливым мухам.