Но нет, так нет…
Хоть и руки чесались красивую мордашку подправить, яростью обуреваем был, но решил со стервой парой слов обмолвиться…
А потом свобода.
Даже терпеливо ждал за общим столом, когда она Новика утащила. Видать мне побольнее хотела сделать: чтобы я видел – она до сих пор с братаном моим! Даже не стесняясь, в его спальне уединились! И судя по затяжному разговору, они упорно что-то доказывали друг другу.
Так что я ждал. Правда ждал, но не смог дождаться, когда она… из-под Илюхи вылезет. Залил в себя последний стопарик и решил, что это логово отныне не для меня…
Самку за руку, и на выход!
Наташку трахнул, как и Стаську. Нет, не потому, что место понравилось, а потому что до жалящего спазма хотелось вытрахать те воспоминания, что до сих пор долбились отчаянно в голове. Ну или хотя чуток заглушить новыми и горящими, которые могла подарить связь с Натахой. Но нет! Ни черта… Мне, бл*, до трясучки Настю хотелось.
Застегнув ширинку, признался Наташке, что никак мне с ней. Что зря она… вообще мне под ноги попалась. Что козёл я, пох*ст, и на неё мне х*. На слёзы смотреть не желал. Слушать рыдания и причитания – тем более. Оплеуху не позволил отвесить – перехватил руку и погрозил девчонке:
– Не занимайся х*й. Живи, а меня позабудь…
И ушёл!
Домой лишь на секунду заглянул. Мать уже в хлам бухая на кухне в ворохе помоев и бутылок валялась. Она-то и до этого на ногах не стояла, а теперь… Даже собутыльников её не вышвырнул. Надоело сражаться с мельницами ветряными. Сплюнул зло, дверью хлопнул. На х* всё! На х* всех!
И зашагал прочь – из дома… Из города… Прочь от прошлого…
Глава 6
Настя/Стася
– Кто? – непонимающе прошипела пьяная мать Зверя. Когда-то женщина была удивительно хороша собой. Танцовщица вроде. Из большого города приехала за мужем. В школу устроилась – учителем ритмики. Все хорошо было, пока отец Глеба самоубийством жизнь не покончил. Вот тогда она сломалась. На него большую недостачу повесили. Я тогда совсем маленькой была, но помнила её по школе. Уже выпивающей.
– Глеб, он же на побывку приехал, – терпеливо пояснила я. Женщина рассеянным взглядом блуждала по площадке своего этажа, явно не цепляясь за разумную мысль.
– Вроде нет его, – дыхнула перегаром.
– Простите, – я протаранила ненавязчиво женщину. – Я только гляну, – виновато.
– Глеб! – чуть голос повысила, торопливо заглядывая в комнатку однушки. Срач жуткий… И пусто. Вещи, бутылки, коробки… разбросано и вонь стояла несносная. Я поморщилась и на кухню заглянула – тут ещё хуже. Будто сдох кто-то, алкаши за столом о чём-то бурно спорили.
Нос зажала, и прочь из квартиры бросилась.
Наплевав на стыд, к Наташке побежала. Знала, где жила, мы к ней как-то заглядывали в гости. Девушка вышла на площадку… зареванная, подавленная.
– Ты значит? – укором сразу.
– Что я?
– Душу вытрепала, стерва…
– Н-наташ, ты прости, – задохнулась от чувств, от волнения и того, как торопилась, – я готова поговорить, но не сейчас, – затараторила, понимая, что девушка имела право меня ненавидеть, презирать. Могла молча дверь захлопнуть, а того хуже – всем рассказать о нас с Глебом.
А она завыла.
– Ната-а-аш, – проскулила, не в силах выносить её рыданий. – Куда он пошёл?
– Служить! – со злостью выплюнула девушка. – Так сказал. Там хоть по чести всё. И не скрывают своей подлости под масками хороших. Если срут в душу – не таясь. И ждут… В отличие от некоторых… – запальная речь была сильнее пощечины Новика. Я ртом воздух хватала, а Наташка пихнула меня в грудь: – С* ты! А всё манерничала… – я чуть с лестницы не грохнулась от неожиданности. Но не обиделась. Не до того мне было. Прочь из дома бросилась… Пусть Наташка плюётся. Мне Глеба! Глеба догнать нужно!..