Адрус не испытывал жалости к этим несчастным, и не потому, что сердце его очерствело. Лучше умереть, чем стоять вот так, – вшивым, грязным, вонючим и просить о куске хлеба. Почему они живут, почему не покончат с собой – жалкие, ничтожные твари?! Если настолько ничтожны, что не могут найти хоть какую-нибудь работу!

Впрочем, он знал – это и была их работа, как рассказал ему однажды друг-настоятель. Нарисовать на теле язвы, измазаться грязью и выйти на улицы столицы просить подаяние – с их точки зрения, совсем даже неплохая работа, почему нет? Целые династии попрошаек, считающих, что мыть полы в трактире или натягивать снасти на мачтах корабля – это не для умного человека. У попрошаек есть и свой небесный покровитель, он же покровитель воров, пиратов, разбойников и убийц – бог Тканч, рожденный Создателем из куска земли, в который помочилась лошадь, – другие материалы в тот момент у Создателя закончились.

Так утверждалось в священных индлах, рассказывающих о создании Сущего. Эти индлы – толстые медные пластины, хранящиеся в Главном Храме Создателя, – якобы были найдены в пещере под столицей, и оставил их сам Создатель, чтобы люди знали, кто есть кто в этом мире и кому нужно поклоняться.

Адрус не верил в божественное происхождение индл, но спорить с настоятелем не собирался – какое ему дело до того, Создатель оставил эти истории или же их выбил на пластинах скучающий в тиши храма служитель, обремененный легочной лихорадкой и долгами? Факт есть факт – на основе древних рассказов религия Занусса (и не только Занусса) развивалась в строго определенном направлении. В том, в котором нужно.

Звереныш выбрал место в дальнем углу, так, чтобы видеть вход, – это первое, чему учили Псов. Телохранитель, и тем более убийца, должен видеть, кто входит в помещение, чтобы быть всегда наготове – к бою или к бегству.

Парни, которых захватил с собой Адрус, уселись напротив, через стол, слегка ошеломленные, мрачные, с печатью сомнения и страха на лице. Оно и понятно – чего ждать от этого странного парня, убивающего так же легко, как мужчина за соседним столом откусывает от огромного пирога, источающего запах оленины и специй. Все неизвестное опасно – это первое, чему учится мальчишка на кривых улицах жестокой и злой столицы, не прощающей ошибок и не снисходящей до слез несчастных, которым не повезло в этой жизни.

Дожидаясь, когда на их стол обратит внимание подавальщица, Адрус всмотрелся в лица парней, впитывая их внешность, запоминая, делая выводы, как учили в Школе.

«Главное – определить, откуда может исходить опасность, от кого, выбрать основной источник опасности, прислушаться к своим ощущениям – они никогда не подводят! Если считаете, что человек опасен, – следите за ним, не упускайте из виду, отслеживайте каждое его движение!»

Двое парней – не смуглые и не северяне, помесь тех и других. Потомки рабов? Может быть… Прямые каштановые волосы убраны в хвосты, перетянутые медными скрепами, веснушчатые лица узкие, жесткие, серые глаза смотрят настороженно, прищурясь. Тела напряжены – видимо, решают, как побыстрее свалить из трактира, если дело запахнет кровью. Но и любопытство имеется – само собой, интересно, кто же этот красавчик, так легко расправившийся с громилой? Чего-чего, но любопытства у столичных жителей хоть отбавляй, сунуть нос в чужое дело – развлечение на первом месте после бойцовых ям и погромов купеческих лавок.

Первый парень пониже, коренастый, крепкий, с толстыми запястьями и широкими ладонями – из него получился бы хороший борец.

Второй – высокий, тонкокостный, пальцы длинные, ловкие – все время что-то перебирает на столе, трогает, ни секунды без движения. Такими пальцами хорошо взрезать сумки, куртки, срезать кошельки и броши. Чем, вероятно, он и занимается. Первый парень скорее всего силовая поддержка – отжать «клиента» в сторону, прикрыть от любопытных глаз, а в случае провала – удержать толпу, не дать догнать воришку. Не зря у него на лице два шрама – возле правого уха и на подбородке. Ничего не поделаешь – такая работа.