— Правда? И какие же вопросы нельзя было задавать? — спросила я, уже чуть больше заинтересовавшись этим разговором.

Кирби в задумчивости прикусила губу и зависла с зажатой в руке вилкой.

— Об отношениях и ребенке, стандартно, — пожала плечами она и принялась с аппетитом уплетать овощи.

— И Рейчел удалось разговорить ее?

— Полностью.

Нас обучали искусству интервьюирования в колледже, и, конечно, я умела интервьюировать, будь то спортсмен или политик. Но если у этой Рейчел есть какие-то секретные способы разговорить самого скрытного и безэмоционального интервьюируемого, то мне нужно знать все.

— И как она это делала? — с ярко сквозившим любопытством и нетерпением в голосе спросила я.

Кирби дожевала помидор, выпрямилась и сделала несколько успокаивающих вдохов. Опять ее фэншуйские штучки.

— Слушай мастера Кирби, потому что я впитала все, точно губка. Во-первых, нужно создать непринужденную атмосферу, например, расспросить о делах и настроении, и все обязательно делать с улыбкой. Во-вторых, начни первой и ненавязчиво поделись своим опытом. Когда человек будет думать, что он знает что-то о тебе, ему будет проще рассказать о себе. У него должно быть понимание того, что ты друг и тебе можно доверять. И самое главное: никогда не задавай прямых и категоричных вопросов и не давай негативную оценку ни одному из ответов. Оденься соответствующе, если это женщина, то стильно и скромно, если мужчина, то стильно и развязно.

Я громко фыркнула.

— По-твоему, если я хочу интервьюировать мужчину, то мне нужно прийти в латексном костюме, из которого будет выпадать моя грудь?

Кирби улыбнулась и кивнула:

— Это слишком развязно, но направление мысли ты поняла.

Она не распознала моего настроения и возмущения, тогда я решила говорить прямо:

— Пока все девушки — журналисты мира борются за то, чтобы их воспринимали всерьез, ты предлагаешь мне показаться разодетой как шлюха перед хоккеистом?

Который и так однажды назвал меня шлюхой.

— Я знала! Ты же собралась брать интервью у Зверя?

— Нет, интервью с ним мне не грозит, он постоянно отказывается.

— Ну, если ты прикупишь блузу пооткровеннее, то, может, он и согласится, — в качестве варианта предложила она.

Нет. Не согласится. Похоже, Зверь играл за другую команду, а возможно, у него есть девушка, которой он верен.

— Бесполезно, ты сама помнишь, его не интересует это. Он смотрит либо мимо меня, либо в глаза.

— В глаза? Это же еще интимнее, чем если бы он смотрел на твою грудь или задницу. Каким взглядом он смотрит?

— Трудно расшифровать, но что-то между «кажется, я вижу волос в моем супе» и «эта девушка проткнула колеса моей машины».

Обычно его лицо выглядело отстраненным и не передавало никаких эмоций. Но иногда, останавливая взгляд на мне, Зверь словно чувствовал раздражение и легкое отвращение.

Кирби удивленно присвистнула.

— Сильно, неужели все дело в том случае?

— Нет, он не помнит, просто сам по себе мудак, — отмахнулась я.

— Зачем тебе вообще интервью с ним? Что оно даст?

Статья о Звере сильно помогла бы мне.

— Как минимум снова почувствую себя журналисткой, — нерешительно призналась я.

Мой интерес был не только профессиональным, но и личным. Макс состоял из загадок и тайн, я ничего не знала о нем, и это побуждало меня к действию.

— Ты все равно журналистка, моя милая, — с успокаивающей улыбкой сказала Кирби.

Легко ей говорить, это же не она сделала несколько шагов назад в своей карьере.

— Хочешь услышать еще кое-что? — решила сменить тему я.

— Мм?

— Ты знаешь, я сейчас в номере отеля, а завтра у «Дьяволов» игра, отгадай, где будет проходить интервью?