— Пф-ф…

— Не понял? — хмурюсь.

— Эта вон твоя… Захария, — Динара поджимает губки. — Как зашла в дом, так сразу стало ясно, с каким уважением она ко мне относится.

— Вы не поладили?

— Сначала она уселась на нашу постель, потом стала проверять пыль на полках и в конце концов заявила, что я плохо мою посуду.

М-да, разница миров налицо. Я обязательно поговорю с Захарией, но и Динаре придётся привыкать к новой реальности.

— Я разберусь с этим, малышка. Но, уверен, Захария не хотела тебя обидеть. Она считает тебя милой.

— Просто тебя здесь не было, — кривится.

— Ты пока многого не понимаешь, но пройдёт время, и всё наладится. У нас будет большой крепкий дом, семья, где все держатся друг за друга. Я соберу в стае лучших шаманов — они обязательно поставят тебя на ноги, — тянусь за тростью. — А эту штуку мы пустим на дрова.

— Не знаю… — девочка прижимается ко мне. — Страшно.

Провожу подушечкой большого пальца по самым желанным губам на свете, вдыхая сладкий девичий аромат, смакуя предвкушение поцелуя.

— Однажды я поклялся, что не дам тебя в обиду. Помни об этом, — целую девочку и чувствую, как она расслабляется в моих руках.

— Как у тебя это получается? — трётся кончиком носа о мою щёку.

— О чём ты? — улыбаюсь.

— Один твой поцелуй — и я забываю обо всём на свете.

— Для этого я и нужен, малышка. Я решаю проблемы, а ты наслаждаешься жизнью.

— Заманчиво, — хихикает.

На самом деле всё так и есть. Так природа задумала. Просто люди в городах забыли свои корни, истоки всего и вся, а оборотни в лесу помнят. Чтить предков, держаться вместе, защищать слабых, быть верными близким и своим принципам — от этого зависит простое, но такое нужное каждому счастье.

***

Всю ночь мы с Динарой собирали вещи. Думал, у меня их не так много, но я заблуждался. А сколько у меня хлама! Поднял всё ненужное на чердак — потом как-нибудь отвезу на свалку. Или сожгу. Тащить с собой мусор в новую жизнь я не собираюсь.

Малышка на рассвете отправляется спать, а я еду в город. К матушке. Расскажу ей новости и обрадую. Скоро заберу её в стаю. Решу самые насущные вопросы — шаманы, жильё — и сразу же заберу. А Тимур пусть катится к чёрту со своими бабками. Динару он больше не увидит. Никогда.

Паркуюсь у пансионата и почти на крыльях лечу к маме.

— Сынок, — улыбается и тянется ко мне, чтобы обнять. — Ты так давно не приезжал.

— Прости, родная, у меня были дела, — разомкнув объятия, беру стул и присаживаюсь рядом с её кроватью.

— Рассказывай скорее, что у тебя за дела такие? — матушке не терпится услышать новости.

А я смотрю на неё, и что-то вид мне её не нравится. Бледная она какая-то.

— Мам, как ты себя чувствуешь?

— Всё хорошо со мной, не переживай, — отмахивается. — Рассказывай.

— Первая новость не самая радостная, — дую щёки. — Хотя как посмотреть… Отец ушёл к Луне.

Мама хмурится задумчиво, а потом крестится:

— Мир его праху. Альфа прожил долгую жизнь.

Матушка — добрейшей души человек. Она отлично знает, из-за кого стала инвалидом, и всё равно желает мира праху виновного.

— Но есть и хорошие новости. Я возвращаюсь в стаю. Буду альфой.

— Сыноче-е-ек! Радость-то какая!

Мы снова обнимаемся. Матушка плакать удумала.

— Чего ты? — вытираю пальцами слёзы с её щёк.

— Я уж не надеялась, — шмыгает носом. — Думала, так и останешься неприкаянным одиночкой.

— Одиночкой не останусь точно. Это третья новость, — подмигиваю ей. — Я встретил истинную.

— Ох… — хватается за сердце.

— Мам? — подскакиваю, суечусь рядом с ней. — Воды? Таблетку? Сиделку позвать?

— Сядь ты ради бога! — тянет меня за рукав куртки. — Всё со мной в порядке. Я так рада, Карим, — гладит меня по голове, как маленького мальчика, и улыбается.