– Вам нужно быть спокойнее, Алиша. Я не хочу наговаривать на ребят, но будет лучше, если о Вашей сути никто не узнает.

Я это и сама понимала. К «клейменным» относились почти нейтрально, но на всякий случай, оказавшись рядом, оборачивались, остерегались.

С одной стороны было приятно осознавать, что чужой человек – Авда так печется о сохранности факта существования во мне зверя, но в том то и дело, что – чужая, и кто знает, почему она это делает. Втирается в доверие? Следовало бы разобраться, но сегодня мы уезжаем из Тафилдора и обратно я уже точно не вернусь. Я крепко рассчитываю на то, что моя душа приобретет мир и покой после отмщения Снейгеру. И для меня теперь важно не сбиться с пути и заодно не раскрыть себя, потому что последнее здорово усложнит мою жизнь.

Немного о чем-то подумав, служанка снова подошла к маленькому столику и из полки вытащила льняной мешочек с перевязанной тонкой веревочкой и протянула мне.

– Возьмите, я еще соберу. По одному плоду в день будет достаточно. Это успокоит. Лучше принимать после завтрака. До вечера убережет от срывов.

Я вскрыла мешок и выкатила пару горошинок красного цвета в ладонь. Ягоды напоминали крошечные яблоки, но цвет был намного ярче.

– Что это? – мотая головой, поинтересовалась я.

– Кратае́гус. Я завариваю его в момент сильного волнения. Только не увлекайтесь. Может и навредить. И, пожалуйста, постарайтесь подружиться с ними, – указала рукой в сторону двери, мысленно имея в виду четверку моих новых напарников. – Они не плохие, Алиша.

– Спасибо, – буркнула я. – Почему ты помогаешь мне?

– Вы напоминаете мне о Кларе…, – Авда на миг сникла, а потом подняла глаза и умоляюще произнесла: – Я очень хотела бы увидеть Вас снова. Берегите себя и не забывайте принимать это хотя бы раз в день. Вам пора. Свечение исчезло, – уведомила она.

Я снова кивнула головой, и все же сунула одну ягоду в рот и вышла из комнаты, оставив Авду. Прощаться я не люблю, хотя, честно, хотелось обнять эту серую худую женщину, то ли в утешение ее самой, то ли себя.

Во внутреннем дворе меня уже ждали напарники. Крепостной мальчишка еле сдерживал Ханда, который дергался, пытаясь ускакать прочь из этого места, но почувствовав меня, немного успокоился.

– Доброго утра, Алиша, – поздоровался Грувер. В ответ я лишь привычно кивнула головой. Называть себя Алишей позволяю обычно женщинам. Для мужчин я придумала короткое «Ал». Обращение Грува вызвало острое недовольство, но недавняя реакция моих зрительных органов заставили меня сконцентрировать внимание на направление мыслей в благоприятное русло, и пыл начал остывать.

Видимо слова напутствия лорда, что стоял посреди двора и наблюдал, как мы усаживаемся на коней, я успешно пропустила, и мы двинулись в путь.

Выезжая из крепостных ворот мой взгляд случайно пал в сторону густого леса. Не знаю, почему я решила посмотреть именно туда, но повернув голову, обнаружила там фигуру неизвестного мужчины. Вглядевшись, я поняла, что за нами наблюдал не кто иной, как Малком. Он стоял босой в серой льняной рубашке и черных штанах. Утренний ветер беспокоил его распущенные седые волосы, а сам мужчина стоял твердо, откинув плечи назад и … улыбался! Я нахмурила брови и отвернулась: никто, кроме меня Малкома не заметил. Но как ни странно, в груди от этого видения поселился не неприятный страх, а некоторая уверенность в себе. Малкома я не испугалась еще тогда, когда впервые увидела в цепях и разодранной одежде, и сейчас, мне показалось, что своим оскалом, вместо улыбки, он пожелал нам удачи. Об этом подсказывало не сердце, а моя суть.