Джон же думал иначе, он как-то вспоминал: «Сразу после школы я твердо решил стать барабанщиком. Так увлекся, что играл за спасибо. И довольно долго. Но родители меня поддержали».

Одержимость ударными, которую Джон пронес через всю жизнь, началась в пять лет. Он барабанил по контейнеру с солью для ванн, обвязав бочонок тонкой проволокой, чтобы соль не оседала на дне; а еще мальчишка отбивал ритмы на жестяных банках из-под кофе кухонным инвентарем, инстинктивно воспроизводя звуки малого барабана. В попытках добиться хорошего звучания Джон болтался на кухне, играя на кастрюлях и сковородках, чем сводил родителей с ума. На его десятый день рождения Джоан сдалась и купила сыну настоящий малый барабан – новую игрушку, которую со временем он разодрал в клочья. Пять лет спустя отец последовал примеру супруги и купил Джону первую настоящую установку. «Она была допотопной, – вспоминал Джон. – И ко всему прочему еще и ржавая».

Мик рассказывал, что первым настоящим покровителем Джона стал друг семьи. Джеко Бонэм держал трейлер и лодку «Изобел» в соседнем прибрежном городке Стоурпорт-он-Северн. Именно там они познакомились с Чарли Аткинсом, приятным мужчиной, арендовавшим себе дом на колесах на время отпусков или летних уикендов рядом с трейлером Бонэмов. Аткинс был солистом танцевального коллектива из Бирмингема, исполнявшего танго, вальс и фокстрот в ансамблях, где, по словам Мика, «танцоры используют гель для укладки волос, а барабанщики – щетки». Во время приездов Аткинс всегда находил время поболтать с братьями о музыке и проявлял большой интерес к одержимости юного Джона барабанами. «Сегодня это звучит не так круто, – позже говорил Мик, – но для брата это было важно, он сидел и слушал, как Чарли до глубокой ночи рассказывал о парадидлах и других барабанных терминах. Именно после одной из таких встреч Аткинс подарил Джону свой набор щеток, и я был не против, потому что от них ущерба явно меньше, чем от палочек».

Мужчина также подарил Джону малый барабан жемчужного цвета, пополнив его небольшую коллекцию; мальчик уже потратил все, что удалось скопить с карманных денег, на малый барабан, бочку и напольный том. А когда пареньку исполнилось одиннадцать лет, Аткинс был настолько уверен в юном ученике, что пригласил его выступить вместе с танцевальной группой в клубе Members Dance. «Мне кажется, это был поворотный момент для Джона Бонэма, – отметил Мик, – и не думаю, что с тех пор кто-то или что-то могло помешать ему стать барабанщиком».

К четырнадцати годам Джон уже играл с местными группами и участвовал в школьных мероприятиях. Несмотря на скандальную репутацию, он даже отвечал за звуковое оформление школьного рождественского представления, играя сбоку сцены на любимой ударной установке.

И хотя Джон проявлял искренний интерес и энтузиазм к плотничеству, которому обучал отец, природный талант к игре на барабанах уже переключил его внимание на будущее в мире музыки. Когда учеников спрашивали, чего они хотят по окончании средней школы, только Джон не задумываясь ответил: «Я хочу стать барабанщиком».

В доме Бонэмов всегда звучала музыка, хотя саундтрек был довольно скудным. Джон вместе с братом искали утешения на волнах радиоприемника, благодаря которому в доме играли самые свежие хиты. По мере того как радиоэфир становился разнообразнее, популярная музыка в Британии превращалась в такой же плавильный котел, как и сам Бирмингем. Давних популярных исполнителей, таких как Нэт Кинг Коул, Дорис Дэй и Фрэнки Лейн, вскоре затмили Литтл Ричард, Билл Хейли и Элвис Пресли. В Бирмингеме, «на сцене Брума», появились свои артисты, вдохновленные услышанным в радиоприемниках. Местные музыканты, такие как Лонни Донеган, Адам Фейт, Клифф Ричард и Марти Уайлд, вскоре покорили сердца местных фанатов.