Первым поднялся дедушка. Помог встать своему отцу. Прадед ещё раз внимательно посмотрел на Анастасию, медленно повернулся и стал удаляться. Дедушка быстро заговорил, непонятно к кому обращаясь:
– И всё равно балуют все её. И Он её балует. Ишь, куда забралась. Нос свой суёт куда захочет. Воспитывать некому её. Кто дачникам помогать теперь будет? Кто?
Прадед остановился. Медленно повернулся, и снова его глубокий бархатный голос чётко произнёс:
– Делай, внученька, как сердце велит тебе и Душа. С дачниками твоими сам тебе помогу. – Повернувшись, величественный седой старец медленно пошёл с поляны.
– Я же говорю, что все её балуют, – снова заговорил дедушка.
Поднял прутик и со словами: «А вот я сейчас повоспитываю», – засеменил к Анастасии, помахивая прутиком.
– Ой, ой! – всплеснула руками Анастасия, изображая испуг, потом засмеялась и отбежала в сторону от приближающегося дедушки.
– Она ещё убегать вздумала. Да чтоб я не догнал!
И он необычно быстро и легко побежал к Анастасии. Она со смехом убегала, петляя по поляне. Дедушка не отставал, но и догнать не мог.
Вдруг дедушка охнул и присел, схватившись за ногу. Анастасия быстро повернулась, на лице её было волнение. Она подбежала к дедушке, протянула к нему руки. Да так и замерла. Её раскатистый, заразительный смех заполнил поляну. Я внимательно присмотрелся к позе дедушки и понял причину её веселья.
Дедушка, присев на одной ноге, вторую вытянул перед собой и держал её на весу, не касаясь земли. А гладил, словно повреждённую, именно ту ногу, на которой сидел. Он перехитрил Анастасию, но не обманул её.
Как потом выяснилось, она должна была вовремя заметить несоответствие, комичность его позы. Пока Анастасия смеялась, дедушка успел схватить её за руку и, подняв свой прутик, слегка стегануть Анастасию, как ребёнка.
Анастасия сквозь смех попыталась изобразить, что ей больно. Несмотря на непрекращающийся сдерживаемый смех, дедушка обнял её за плечи и сказал:
– Ладно уж. Не плачь. Получила? Поделом. Теперь слушаться будешь. А то я вот орла старого тренировать начал. Он хоть и старый, но силу ещё имеет и помнит многое. А она лезет везде, безрассудная.
Анастасия перестала смеяться, внимательно посмотрела на дедушку и воскликнула:
– Дедулечка!.. Миленький мой дедулечка! Орла!.. Значит, ты уже знаешь о ребёночке?
– Так ведь звезда!..
Анастасия не дала дедушке договорить. Она обхватила его за талию, приподняла от земли и закружила. Когда поставила снова на землю, дедушка пошатнулся и сказал, пытаясь быть строгим:
– Ты как со старшими обращаешься? Я же говорю – воспитание слабое. – И он, помахивая прутиком, быстро пошёл догонять своего отца.
Когда дедушка поравнялся с деревьями на краю поляны, Анастасия крикнула ему вослед:
– Спасибо тебе, дедулечка, за орла, спасибо!
Дедушка повернулся, посмотрел на неё:
– Только ты, внученька, будь, пожалуйста… – Тон его голоса был слишком ласковым, и он, прервав фразу, чуть строже добавил: – Смотри у меня.
И скрылся за деревьями.
Ответ
Когда мы остались одни, я спросил Анастасию:
– Ты что это так орлу какому-то обрадовалась?
– Орёл очень нужен будет для маленького, – ответила она. – Для нашего ребёнка, Владимир.
– Чтобы играть?
– Да. Только игра имеет очень большой смысл для последующего познания, ощущения.
– Понятно. – Хотя не очень-то понятной мне была какая-то игра с птицей, пусть даже с орлом.
– А у Кедра ты что такое делала? Молилась или разговаривала с кем-то? Что происходило с тобой и с Кедром, почему прадед так строго с тобой разговаривал?
– Скажи, Владимир, есть ли, ну, по-твоему, нечто разумное, или, вообще, существует ли Разум в невидимом мире, в Космосе, во Вселенной? Что ты об этом думаешь?