Мы шли по коридору в сторону столовой, есть я совершенно не хотел, зато я ждал любого из службы безопасности, кто поклонится мне. И он не заставил себя ждать. Интересно, его специально направили мне на встречу, чтобы проверить не нужно ли мне чего от «братства», или просто, в коридорах Института такая тьма сотрудников службы безопасности, что не встретить кого-либо из «братства» просто невозможно. Я шепнул встретившемуся мне соловьевичу, что мне необходимо переговорить со Вторым, после чего со спокойной совестью отправился в столовую.

На обед сегодня давали рассольник, я как только увидел дымящееся варево с перловкой и здоровыми кусками мяса, так у меня тут же началось слюноотделение, этот суп я не ел, наверное, с детства, обычно в столовках его готовить не умели, давая вместо наваристого супа, какую-то жижу, а моя бывшая готовить категорически отказывалась.

Можно было, конечно, стрясти суп с Искусницы, но у Марьи был один серьезный недостаток, все что она готовила, было настолько совершенно, что даже вкуса практически не ощущалось, съев приготовленные ей блюда, ты просто понимал, что это идеально и ты сейчас получил гастрономический оргазм, а вот вкуса ты не помнил, как мне поясняла Марья, это защитная реакция мозга, если бы он запоминал, то не смог бы воспринимать еду хуже той, что готовила она, а работать на меня кухаркой до конца своих дней она отказывалась… Хотя… Иногда у нас обоих мелькали мысли о том, чтобы прожить вместе жизнь и умереть в один день, но мы оба эти мысли быстро выкидывали из головы и ссорились из-за какой-нибудь мелочи, вроде разбросанных по комнате носков или работающей в три утра швейной машинки.

– Фу! Рассольник! -Скривилась Варька.

– Уау! Рассольник! – Радостно вторил я ей.

В общем я употребил две порции, пока не появился очень загадочный соловьевич и одним взглядом не указал нам следовать за нами. Впрочем, торопиться я не стал, понимая, что существует очень большая вероятность того, что некто с васильковыми глазами, сейчас наблюдает за мной пытаясь понять, что это меня опять принесло в Институт, а раскрывать Василисе тайну Второго и его ребят, я пока считал не целесообразным. Должны же у меня быть какие-то тайны. А отмазок, что я забыл в Институте у меня больше не было, раньше я мог хотя бы сказать, что приехал к Марье, по дружбе или за экипировкой, но теперь, Искусница жила этажом ниже.

Переехала сразу после новогодней вечеринки, все дело в том, что моя пьяная подруга случайно вломилась в кабинет, где Кощей проводил, так сказать, просветительскую работу со своими секретаршами, и мало того, что вломилась, она, увидев, что происходит, нагора выдала примерно сотню язвительных шуток и мудрых советов, потом еще три минуты ржала в голос, прежде чем Бесссмертный вытолкал ее порч, пообещав, что в Институте ей больше не работать.

На следующее утро, протрезвев и осознав все произошедшее, Марья ржала еще минут десять без остановки, сообщила, что это того стоило и в тот же день перевезла свои вещи ко мне, несмотря на то, что этажом ниже у нее была собственная точно такая же квартира. Впрочем, длилась наша идиллия, как всегда, не долго. Камнем преткновения стали те самые носки, которые аккуратненько лежали в уголке спальни, пока не попались блондинке на глаза…

Переживали наш очередной разрыв всем подъездом, и не подумайте, что этих бессердечных мерзавцев заботило наше счастье, нет, просто освободив ночь от меня, Искустница заняла ее работой, и теперь, весь подъезд слушал круглосуточно стрекотание ее швейной машинки, не дававшей никому нормально спать. Отчасти по этой причине, я и проводил все ночи в своем убежище в клубе, все равно ведь дома выспаться не получится.