– А ты сам что-нибудь ощущал, Эларс? – Аиркесс хищно сузил глаза.

– Да, когда очнулся, ощутил сдавливание в висках, тошноту и головокружение, Сириф пригрозила ей, и это муторное состояние исчезло, оправдала Тресари тем, что ей интересно, – ябедничать так по полной! Мне самому не улыбалось, что в мою буйную головушку лезут.

– Понятно… – доктор хмурый, отвел взгляд на прекрасный сад, задумался о чем-то, а я ни о чем думать не могу, все мысли о еде, которую не несут! – Теперь понятно, почему доча была не довольна моим приходом. А вы куда смотрели?! – он так рыкнул на братьев, что мне страшно стало.

– Куда смотрели? – Аиркесс склонил голову в бок и мило улыбнулся, он с такой улыбкой мне наказания придумывал, а после исполнял свой приговор. – Может, на договор и на клятвы? – тааак, очень интересно. Это получается, что красотка нарушила правила? О! И Сириф ожила, вон как важно нахохлилась.

– Я сам накажу её, – тихо сказал профессор, на меня ещё посмотрел. Нет, мужик, я не добряк и никогда не грешил помилованием.

– Это вряд ли, профессор, – Фаут, попивая чаёк с печеньками, со своей фирменной улыбочкой и мечтательным взглядом смотрит на Крыса, который несет мне горячие блюда, от запаха чуть сознание не теряю. Наконец-то! Я буду жратеньки!

– Дочь вылечила его и …

– Профессор, у нас с вашей дочерью контракт, мы платим ей за её услуги, в данной же ситуации она нарушила Договор, – выделил слово, что даже я заметил, что же это за «Договор» такой? Почему меня ограничивают в знаниях? – За меньшее «голову с плеч», здесь же нарушение всех клятв, атака на принца, проникновение и возможное влияние, дознаватели разберутся для чего, и с какой целью она посмела применить ментальную магию на принца Ардакисса, – попала девчуля! И почему мне её не жалко, вот от слова совсем.

– Я понимаю… – расстроился отец…

– Вкусно! – с набитым ртом решил похвалить крыса, а то сидит и пошевелиться боится. От моих слов аж вздрогнул. – А как тебя зовут? – смотрю на него, а он то на меня, то на профессора.

– Крыс, милорд… – оригинально, что ещё сказать…

– Это понятно, что ты крысан, но имя же совсем другое дело. Меня же не Хардасс зовут, а Эларс. Понимаешь?

– Понимаю! – сидит и болванчиком кивает.

– Решено! Я тебя буду звать Петрушкой! А полное имя твоё Петруш! – ну точно царь изрек, самому понравилось. – Ты чего? – такой реакции я не ожидал, новоиспеченный Петрушка плюхнулся передо мною на колени и лбом бухнул в землю! – Ты это… вставай давай…

– Да, господин! – вскочил, как ужаленный и ждёт приказов. Что я опять не так сделал? Смотрю на братьев, а те пытаются не заржать, на профессора глянул, но тот и не замечает ничего, о дочери, скорее всего, печалится…

– Кхм… Петрушка, ты присаживайся, чаёк попей… – он же сидел со всеми за столом, верно?

– Сириф, чего он так отреагировал? – у нас с курицей особая связь, мы с ней мысленно можем общаться, сейчас мне очень нужен ответ, у братьев, которые тихо смеются и веселятся за мой счет, желание спрашивать нет.

– Дядь, крысаны низшая раса, их очень много, имен на всех нет, а ты дал ему имя, первое имя, таких имен ещё у них нет. Теперь всё его потомство будет Петрушками… – заливистый смех в голове немного оглушает, но опять начинаю сам улыбаться, ничего с собой поделать не могу. В общем, сидим и улыбаемся… Красота…

*****

– Аиркесс, расскажи о «Договоре», пожалуйста, – мы сидим в сказочном саду, я такой красоты в жизни не видел. Тихая ночь, видна серебристая Луна, звезды такие яркие и отливают разными цветами, само ночное небо переливается насыщенными темными цветами, а редкие облака отливают фиалково-серебристым цветом, сам сад из причудливых и неизвестных мне деревьев приятно шелестит, на скрученных ветвях в гамаках спят маленькие феи и насекомые, днем эти фигурки с крылышками носились от цветка к цветку, в ручках у них были натуральные корзинки, пыльцу собирали, а их помощники насекомые, похожие на пчел и стрекоз одновременно, искали лучший урожай. Птицы тоже не нарушают тишину этой ночи, попрятались где-то, не видно. В плетеном лежаке расположился Фаут, смотрит на небо, а мы с Аиркессом в креслах, Сириф на моей груди пригрелась и сопит, устала пернатая меня охранять от домогательств друидки. Её очень быстро скрутили и увели люди в черном, в масках белых керамических, серьезные мужики. Задавали и мне вопросы, я с честными глазами и готовностью сотрудничать всё им выложил, покивали и пожелали скорейшего выздоровления. Но взгляд ведьмы был тем ещё… Точно ведьма! Как она кричала и проклинала меня, моих братьев и всю мою расу, слышать надо было. Я то думал, что это