Я ухватил полутушу крюком за шею, втащил на плаху.

– О, Физик, привет. А ты чего тут? Сегодня ж не твоя смена, – разлепил глаза Филька, почувствовав движение рядом.

Ответа дожидаться не стал. Коротко хекнув, всадил топор в позвоночник покойной животины. Потом ещё раз, и ещё. Полутуша развалилась пополам. Я поворачивал куски так и эдак, а Филька садил топором, с полуприкрытыми глазами. В итоге мясо было поделено. Это пойдёт в зал, на талоны профессуре, а вот то останется здесь, своим. Дальше Филька начал управляться сам. Он укладывал очередной шмат мяса на плаху и быстрыми точными движениями отсекал от него килограммовые куски. Можно было не взвешивать, в каждом – по килограмму, месячная норма в лицо. Ну, плюс-минус, конечно, но очень небольшой.

– Мастер ты, Филька, – в сотый раз восхитился я.

– Да чего там, – снисходительно отозвался он. – Постой тут с моё, тоже научишься.

– Не, я уж как-нибудь обойдусь без этой науки. Не знаешь, Филь, чего в магазине нового?

Филька задумался, опять облокотившись на топор и закрыв глаза. Стоял долго. Я уж подумал: всё, опять уснул. Но нет, подал голос:

– А ничего нового, по старому всё.

– Ну ладно, бывай тогда, – я направился было прочь.

– А, вспомнил! В овощной кедровые шишки завезли.

– Ни фига себе! Что-то я не припомню, чтоб раньше завозили. Надо брать.

– Ага, – согласился Филька. – Надо.

Овощной ларёк стоял отдельно от магазина. Когда я вошёл, Галка скучала в одиночестве: напарница на больничном, а покупатели в очередь за гнилой морковкой не выстраивались. Поэтому мне она обрадовалась довольно искренне.

– Здорово, Физик! Какими судьбами? Сегодня ж не твоя смена.

– Да вот, решил проведать лучшую подругу. Чего тут у тебя нового?

Галка обвела руками вокруг себя:

– Да откуда тут новому взяться?

– Филька сказал, вам кедровые шишки завезли.

– Чего-о-о? – изумилась Галка. – Филька остатки башки пропил наконец-то? Ну, поищи, может найдёшь.

А действительно, чего тут нового можно найти? Ящик с луковой шелухой. Немного сморщенной морковки в другом ящике. Попахивающая проросшая картошка. Бочка с ядрёно просолеными огурцами, с плёнкой хорошей плесени на рассоле. Несколько ящиков с ананасами в углу. Их в последнее время прут из Вьетнама. И стоят они дешевле картошки. Говорят, так получилось, потому что ананасы на гвозди выменивают. Знают, раз говорят.

Стоп. Ананасы!

Я начинаю хихикать, а потом и ржать в голос. Галка сначала не понимает, смотрит на меня, потом переводит взгляд в угол, на ананасы, и тоже смеётся:

– Так вот ты какой, филькин кедр!

– Филькина шишка, – уже почти взвизгиваю я.

Тут в окошко просовывается профессорская голова, просит «наскрести нормальной картошечки хоть на супчик». Галка суставом мизинца аккуратно вытирает слёзы из уголков глаз, чтобы не потекли «стрелки», склоняется над ящиком с картофельными ростками.

Я ухожу из овощного, возвращаюсь в магазин, выхожу на эстакаду. Мне в спину кричит Людмила Степановна:

– Физик, ты чего тут? Сегодня же не твоя смена. Сходи в грузчицкую, позови этих охломонов. Сейчас молочка придёт, пусть разгрузят.

– Ага, – не двигаюсь я с места, а сам думаю: «Да какой я вам физик!..»

Вижу, как к эстакаде бежит Лёха. Домой, видимо, успел сгонять, за какой-то надобностью. Шибко бежит, перед самой эстакадой споткнулся и чуть не влетел под швартующийся фургон с молочкой. Я протянул ему руку, помог забраться наверх.