Через день она обнаружила в своем телефоне незакрытые сообщения, где Драконихи активно мусолили ее симпатии и ее легковерную наивность.

– А еще доверчивость, глупость и безмозглость, – подытожила она свои мысли, решительно вставая из-за стола с недоеденным обедом. В замке заворочался ключ – пришла мама. К тому моменту, когда она вошла в кухню, Женька сидела на стуле с перекошенным лицом, держась за лодыжку рукой.

– Женька… Жень, ты чего?

– Невесомость, – пробормотала девушка.

– Что?

Женя вздохнула.

– Так бывает… когда невесомость отключается и происходит столкновение с землей, – серьезно объяснила она.

На следующее утро Женька пришла в школу только к третьему уроку. После поездки в травмпункт родители сначала хотели оставить ее дома и хорошо, что передумали. На пороге ее окликнул знакомый голос, и, ощутив как ее внутреннее «я» прокатилось на американских горках, она обернулась и увидела Стрельникова.

– Тоже прогуливаешь, Высоцкая?

– А ты прогуливаешь?

– Скорее – прогуливаюсь. Что с ногой?

– Просто растяжение. Жить буду.

Не успели они войти внутрь, как стало понятно, что в школе сегодня явно веселее, чем в травмпункте. Едва Женька переступила порог, как на нее налетела Мирка с громкими причитаниями в духе «где-ты-была-ты-столько-пропустила-у-нас-тут-творится-такое!». Пока Стрельников ржал как конь над потоком Миркиной речи, а Женя силилась разобрать в ней отдельные предложения, возле спортзала возник Артур Раевский, и увидевший его первым Стрельников присвистнул.

Под глазом Женькиного одноклассника растекался огромный синячище.

– Нехило его. За что с ним так?

– С ним? – поразилась Мирослава, резко оборвав монолог. – Да я же говорю – это он, он напал первым!

– На кого?

– За что?

– Да на мелкого какого-то. Из восьмого, что ли, класса.

– Можешь нормально объяснить, что случилось?

– Раньше я не знал, что у него есть брат, – задумчиво сказал Макс, не отводя взгляда от Раевского, который в эту минуту, заметив их, плюхнулся на скамейку и, откинув голову к стене, закрыл глаза.

– А что с восьмиклассником?

– Да просто испугом отделался, если честно, – Мирка пожала плечами. – А вот Артурчик равновесие потерял и вписался лицом в дверную ручку.

– А за что он…

– Да чепуха какая-то. Этот мелкий выпендривался в коридоре, что таких, как Раевский, надо в тюрьму сажать.

– Страсти кипят, я смотрю, – снова присвистнул Макс. – Ладно, девчонки, пора в класс…

– Высоцкая, Стрельников! – раздался громкий окрик завуча в холле. – Пропустили контрольную по химии, милости прошу ко мне вместо физкультуры, от которой вы так прекрасно вместе освобождены.

А Женька еще так радовалась, что контрольная прошла мимо нее. Она же совсем не шарит!

– Но…

– Без разговоров, Высоцкая, – подытожила завуч и степенно удалилась.

– Ну и как я буду писать контрольную по тому, в чём совершенно не соображаю? – вздохнула Высоцкая.

– Эй, да не парься, мы же написали, – Мирка закинула подруге руку на плечо. – И вообще, ты же знаешь наше правило? В любой непонятной ситуации надо что сделать?

– Поесть, – фыркнула Женя. Мирослава расхохоталась.

В принципе, если хорошенько покопаться в собственных ощущениях, Женьке особо не из-за чего было переживать. Этот день пока что не был ни грязно-коричневым, ни черным, и уж точно он не был серым. Поэтому сегодня немного хромающая, переживающая из-за химии, думающая о Стрельникове и, в общем-то, очень счастливая из-за того, что вчерашнее неприятие школы успешно испарилось, Женька Высоцкая казалась себе человеком, живущим почти что вне пузыря.

Ей удавалось сохранить это настроение и через урок, на большой перемене, когда Вадик и Мирка унеслись проводить кастинг на радио, а сама Женька засела в столовой.