Покачав головой, я бросила взгляд в сторону и, вздрогнув, заметила, что Максим Муслимов, прислонившись к колонне, внимательно слушает, как Ада на всю столовую поливает его грязью. Я не знала, сколько он там простоял и все ли он слышал. Парень смотрел на Аду без злости, но сосредоточенно, слегка прищурив глаза. А она тем временем распалялась все больше, называя его ханжой, фарисеем и просто засранцем.

Выпучив глаза, я уставилась на подругу, пытаясь взглядом дать ей понять, что Максим рядом. Однако она была так увлечена своей гневной тирадой, что не заметила моих знаков.

– Ада, остановись. Ада. Ада! Да замолчи ты, наконец! – мне пришлось повысить голос.

Ада недоуменно уставилась на меня. Я метнула взгляд в сторону колонны. Проследив за ним, подруга заметила Максима, быстро отвернулась и начала вилкой ковыряться в еде, демонстрируя, что ее монолог закончен.

Вслед за ней остальные ребята тоже увидели Муслимова и стали разбредаться. Через пару секунд Максим поправил рюкзак на плече и, не сказав никому ни слова, покинул столовую.

– Что за цирк ты устроила? – сердилась я на Калинину. – Даже если ты так думаешь, к чему переходить на личности?

– Больно много ты понимаешь, – огрызнулась Ада, отвернувшись от меня.

Честно сказать, в последнее время я перестала узнавать свою подругу в моменты, когда поблизости был Максим или когда речь заходила о нем. Из доброй, веселой и острой на язык девчонки она превращалась в злобную фурию. Я до сих пор не до конца понимала, чего Ада так бесится, но обсуждать это сейчас не хотелось. Ни к чему быку лишний раз напоминать про красную тряпку.

До конца дня мы почти не общались. После школы мы с Булаткиным пошли домой без нее. Я рассказала ему о представлении в столовой, на котором он не присутствовал.

– Удивительно, что Макс вот так ей все спустил, – заметил Антон.

– Да, я тоже ожидала, что он вступит с ней в спор, выскажется в свое оправдание, а он ничего, никакой реакции.

Немного помолчав, Антон неожиданно спросил:

– Саш, как ты думаешь, я симпатичный? Я бы мог понравиться девушке?

– Конечно! – я ласково потрепала его по голове. – Ты что, забыл, что ты моя первая любовь?

– Нет, я серьезно, каковы мои реальные шансы замутить с красивой девчонкой?

– Мы сейчас говорим про красивую девчонку в принципе или про Милославскую? – уточнила я.

– Про Милославскую, – признался Антон.

– Шансы есть всегда, ты же знаешь. Но ты никаких попыток даже не предпринимаешь. Может, стоит начать действовать?

– Я написал ей.

– Что? Когда? – я удивленно вскинула брови.

– Позавчера. Добавился в друзья ВКонтакте и написал. Она отвечала довольно мило, но я чувствую, что не зацепил ее.

– Пригласи ее куда-нибудь.

– Не могу, у нас не такое общение. Пока мы просто выяснили, что мы из одной школы и что она очень красивая.

Я вздохнула. Объективно Булаткин был симпатичным парнем. Высокий, спортивный, статный. Но в душе он был больше мальчиком, чем мужчиной. Ему не хватало дерзости и самоуверенности, которые делают привлекательными даже далеко не самых красивых мужчин. В вопросах любви Антон был робким, бесхитростным и слишком много думал.

– Может, стоит сменить тактику? Сделай что-нибудь неожиданное, сорви шаблон. Например, иди к ее дому и напиши что-то вроде: "Стою у твоего подъезда, у меня два мороженых. Выходи, угощаю".

– А если она выйдет? – испуганно спросил Антон.

– Ну, на это и расчет. Погуляете. При личном общении всегда проще зацепить, чем по переписке.

– Ну, не знаю. Что-то я пока не готов, – с сомнением произнес Булаткин. – Наверняка все парни в школе мечтают вот так погулять с ней.