– Только хотела принарядиться… Украшения… – замялась княгиня.

– Ты должна быть уже готова. Или предлагаешь мне самому тебя наряжать и, как дитя, за руку водить всё время? – рявкнул Брониимир и ушёл.

– Да, то есть, нет. Я поняла, – княгиня крупно задрожала, и обречённо побрела за мужем в княжеские покои.

Волк выглянул из-за ствола, на дворцовую стену. Сторожа не видать, но шаги его ещё гулко стучат в темноте. Волк вытянулся на ветке. Из княжих покоев был слышен шум, пара гулких ударов, и тихий крик княгини, который резко оборвался.

Брониимира вернулась скоро. Она рухнула на лавку, возле старухи, и залилась слезами. Платье на спине было разорвано от ворота до пояса, и тёмные полосы и пятна наливались на обнажённой спине.

Ветвь над головой Волка крупно задрожала, и довольный Птах свесился вниз головой:

– Ох. Поучил он её разуму. Вздумала перечить баба.

– М-м-м… – безучастно протянул Влаксан.

– Не умно это. Порой мне кажется, что бабы по жизни – дурачьё. Ведь колотил её уже не раз, и нет! Всё ей перечить надо. А теперь рыдает.

– Ты что здесь забыл? – прошептал Волк.

– А тоже, что и ты. Охота поглядеть, как князь бабу свою любит. Да, заодно и разузнать, что ему колдун сказал, как он с воеводой решает вора искать. А ты что же? Не вытерпел? Тоже по окнам глядеть пошёл.

– Что узнал? – спросил Волк.

– А ничего больше. Всё так же. Нет у князя зацепок. Так что, всё будет тихо да гладко, коли ты ещё чего не наворотишь.

– За меня не бойся, – прошипел Влаксан, тихо спускаясь на ветку ниже, и направился к стене.

Он беззвучно пробежал по крыше к псарне, подальше от Птаха. Пожалуй, сегодня лучше ночевать в сарае.

Колодезный ворот тихо поскрипывал, поднимая ведро. Волк крутил ручку, украдкой поглядывая через распахнутые ворота на резвящихся в Княжьем саду девок. Они заливались беззаботным смехом, играя с котятами и клубками. Княгиня понемногу отходила от горя, и тоже нежно улыбалась, глядя на пушистых малышей и своих девчонок. Она и сама казалась совсем ребёнком, напуганным и нежным.

Уже пару месяцев Волк ухаживал за княжьей сворой. Жизнь при дворе оказалась спокойнее, чем в корчме, где всё зависело от длинного языка Любомира и настроения Косого с Птахом. При дворе же главное не высовываться с псарни и не показываться лишний раз князю. Брониимир хоть и открыл город, но зло на людей затаил. Взял за правило: каждый день выезжать с обзором, как в юности.

Волк зашёл в загон, отсыпал из мешка в корыто сухих хлебных корок и залил это водой. Оглушающий лай заполнил двор.

– Заприметили кормёжку? – обратился к собакам Волк, подходя к клети.

На чёрный двор вбежали две княжьи девчонки.

– Кис-кис-кис, – наперебой звали они.

Под ногами послышался тонкий писк: рыжий облезлый комок шерсти проскользнул в загон.

Влаксан поднял котёнка. Махнул рукой, подзывая одну из девчушек:

– Следите за зверьём, – мягко сказал он, протягивая сквозь решётку котёнка, – князь на охоту собирается, псы пятый день впроголодь, для них сейчас эти мальцы – лакомство на один зубок.

– Благодарю, – улыбнулась девка, явно не торопясь уходить. Помявшись, она добавила, – А правда, что ты не позволяешь никому кормить псов?

– Верно.

– Что ж, не боязно тебе с голодными зверьми в одном загоне сидеть? – спросила девка, радостно улыбаясь.

– Меня не тронут. Они знают, что я их кормлю, и знают, что могу плетей всыпать, – пояснил Волк и нерешительно добавил, – но ежели князь ещё день помедлит с охотой, то уже и я их не удержу. Иди уже, им жрать пора.

Едва Волк открыл задвижку на клети, псы, толкаясь и возбуждённо лая, бросились к корыту. Девки, вереща, побежали обратно в Княжий сад.