Характер у Алековой «мотри» был не сахарный. Нинка всю свою сознательную жизнь прожила с уверенностью, что она пуп земли, самая обаятельная и привлекательная. За что, конечно же, огромное мерси ее родителям. Не очень удачно, с Елениной точки зрения, вбили они в голову дочурки мысль, что мужчины существуют в мире только для того, чтобы ползать у ее ног, выполнять все ее глупые капризы, петь ей дифирамбы и вообще жить только ради этой… Манеры Нинки оставляли желать лучшего, как и речи. Умом девица не блистала, зато с жизненным кредо у нее было все в полном порядке, аж с гаком. Нинка считала себя набожной, при этом яро поддерживала коммунистов, а по совместительству была членом какой-то несуразной секты полумагического направления при полном отсутствии способностей к подобной деятельности. К этому нужно добавить еще филологическое образование и увлечение живописью. Естественно, в этих двух сферах Нинка тоже считала себя гением. И с такой кашей в голове умудрялась жить. Хотя, как давно поняла Елена, единственное, что реально эту пустую куклу интересовало в жизни – это деньги, точнее, состоятельные мужчины. Желательно еще и привлекательной внешности.

В общем, с гостьей Елене не повезло. Показушница и ханжа с понтами. Елена посмотрела на Нинку с отвращением. Да так, что солнцезащитные очки на носу скрыть ничего не смогли. Чтобы точно усекла отношение. Девица прекратила облизывать ранку и надулась.

Елена хмыкнула, пожала плечами и начала засовывать пистолет обратно в потайной карман куртки.

– Бутылка в кухне откуда взялась? – поинтересовалась она, возвращая стилет за голенище сапога.

– Администратор с базы велел тебе принести, – сердито ответила Нинка.

Елена бесцеремонно повернулась к ней спиной, пошла осматривать трофей. Вино было явно натуральным. Цвет потрясающий, даже через стекло видно. Красный, почти бордовый, как положено. Елена развернула открытку, пошло-розовую, с банальными цветочками и блестками – явно Нинка выбирала. Внутри этого уродства был прикреплен факс. От руки, Андриковым почерком было выведено: «Я не знаю, что ты собираешься делать с тем псевдофранцузским суррогатом, но это выпей!»

Елена усмехнулась, достала сотовый и набрала знакомый номер.

– Слушаю! – раздалось в трубке после первого же гудка. Судя по голосу, Андрик улыбался.

– Привет! – поздоровалась Елена, тоже улыбаясь. – Спасибо за вино. «Опять, как в пору юности моей, наполню чашу, ибо счастье в ней, не удивляйтесь, что горчит вино, в нем горечь всех моих минувших дней».

– Хайяма читаешь?

– Андрик! – обрадовалась Елена. – Ты еще и в восточной поэзии дока?

– Вообще нет. Но помню, что он всегда писал о выпивке.

Она рассмеялась и пропела в трубку:

– А знаешь, дорогой, «Кинзмараули» – это ведь мое любимое вино.

– Это нетрудно было выяснить. – в голосе Андрика послышались бархатные нотки. Клюнул на флирт.

– У кого же? – искренне удивилась Елена.

Нинка жадно и нагло подслушивала. Пришлось выйти за порог.

– Да хотя бы у того сурового парня, что торчит у тебя в квартире и отвечает на телефонные звонки, – ответил Андрик.

– Алек, – догадалась Елена.

– Любовник?

– Друг. Кошек кормит.

– Ну-ну. – Андрик ей не поверил, что весьма радовало. – Что-нибудь накопала?

– Пока немного, – с сожалением ответила Елена. – Слушай, Андрик, не успела я приехать, как уже встретила тут троих старых знакомых. И, кстати, ни одному из них я доверять не могу. Ты специально их подбираешь?

– Нет. Но у нас с тобой один круг общения, так что удивляться нечему.

– Может, ты еще в анкету для приема на работу введешь графу: «Знакомы ли вы с Еленой Давыдовой?»