– Эй ты, чароплет, – позвал я негромко, потому как эхо здесь слишком сильно разносило голос по окрестностям.

Маг обернулся, и я узнал смазливую девчонку, что шла вместе с остальными колдунами на инициацию. Молоденькая, но уже в самом соку. Не я один в нашем отряде положил на нее глаз, однако что-то в ней теперь неуловимо изменилось. Даже в тусклом свете звезд очертания лица казались необычайно правильными, темные длинные волосы приобрели удивительную мягкость и блеск, так что тусклые блики костра играли на них подобно солнечным зайчикам.

– Тебе уже лучше? – проговорила она и от нежности медового голоска в моих штанах вдруг стало тесно.

– Кто еще выжил из нашего отряда? – бросил я небрежно, стараясь сохранить самообладание, однако не мог отвести от нее взгляда, с каждой секундой все сильнее окунаясь в пьянящее вожделение. – Мне нужно поговорить с кем-то главным.

Она отвернулась, продолжив шарить по телу мертвого мага.

– Боюсь, никого кроме нас не осталось. И спасибо, что помог мне.

Я растерянно кивнул, стараясь собраться с мыслями.

Помог? Когда это я успел? Может тот удар булавой попросту отшиб мне память?

Но все было не важно, в сравнении с главной новостью – кроме нас не выжил никто. В первое мгновение это обескуражило и даже напугало, но открывшиеся возможности быстро вскружили голову.

Маги волокли к месту инициации столько всякого барахла, что даже если загнать его в полцены на черном рынке, хватит на пару безбедных жизней. Вот только девчонка может разболтать лишнего, и наверняка разболтает, если благополучно доберется до города.

Я окинул взглядом ладную фигурку, которую не могла скрыть даже мешковатая мантия и улыбнулся.

– Что ищешь?

– Один медальон. Черный с золотым узором в виде приоткрытых врат.

– Золотым говоришь? – переспросил я, с интересом оглядывая лежащие на плато тела. В темноте они казались неясными темно-серыми кочками, мало походя на покойников.

Девчонка обернулась и коротко глянув на меня, уточнила:

– Он не очень ценный. Просто памятный.

Обшаривать трупы ночью не было ни малейшего желания, куда сподручнее это будет сделать ранним утром, а вот удостовериться в сохранности транспорта стоило заблаговременно.

Три повозки, запряженные парами ишаков, обнаружились неподалеку, коней же найти не удалось, хотя я отчетливо помнил, как мы оставляли их в тени, под сводом нависающей скалы. То ли перепугались боя и сорвались с привязи, то ли им в этом кто-то помог. В любом случае увести всех животных мне бы не удалось, хотя такое подспорье было бы совсем не лишним.

В одной из телег находилась провизия, поистощившаяся за время нашего пути, однако теперь экономия не имела смысла. Я достал пару бутылок вина из запасов чароплетов, да набрал в кулек ароматных ломтиков вяленого мяса, обваленных в острых специях. Добавил к ним сухарей из чесночного хлеба и свежих фруктов.

Когда вернулся с припасами, девчонка сидела у костра, если можно назвать таковым пламя танцующие над голыми камнями. Стараясь не смотреть в ее сторону, расположился рядом и подал бутылку вина.

– Не хочу. Боюсь, меня просто вырвет.

– У вас в гильдии такое дерьмовое вино?

Я все же покосился на нее. Проклятый чарующий голосок не давал покоя, но от взгляда на безупречные черты лица, пухлые губки, да большие печальные глаза стало только хуже.

– Нет, просто… Тут повсюду мертвецы. Весь этот жуткий день. Я хотела бы все забыть.

– Мертвецы не кусаются, принцесса. А вино для забытья только кстати. Если тебе не хватит одной бутылки, я схожу за следующей. У нас их еще навалом.

Она чуть помедлила, а затем протянула руку, я же поймал себя на мысли, что буквально изнемогаю от желания прикоснуться к нежной коже. Не смог удержаться и едва заметно провел пальцами, по ее, передавая бутылку. Нежнейшие шелка при этом показались мне подобны грубой мешковине, по сравнению с тем, что я ощутил, однако усиливающееся наваждение раздражало.