В скором времени волчий вой приутих и сменился с «гула» на «перекличку», начали слышаться одиночные, казалось, голосовые сигналы, видимо, звери, выйдя на охоту, разбились на группы и пытались поддерживать связь с основной стаей. Так они сообщали друг другу о своём месторасположении, о просьбе помочь или об окончании охоты. Активнее всего вой слышался в юго-западной части леса – он был довольно частым и протяжённым. Ему постоянно отвечали по несколько голосов, после чего он сам затихал, проходил какое-то расстояние по направлению к самой пучине лесной чащи, затем снова начинал завывать.

По главной дороге, ведущей через лес в деревню с юга, передвигался тот самый знакомый волк. Вдоль всего пути лежали большие голые камни, по которым зверю было удобно одновременно и идти, и ориентироваться на местности. То был тот самый волк-одиночка, вступивший в сражение с измотанным дорогой путником, он передвигался, попеременно останавливаясь на две или три минуты – это казалось странным, пока не выяснилось, что зверь мешкал в ожидании кого-то, кто следовал за ним.

– Эх… повременил бы лучше, куда ты так спешишь? Хорошо бы остановиться, да передохнуть малость, убавь ход, дружок! – послышался голос путника позади волка, удобно расположившегося на камне в ожидании своего «попутчика».

– Фух, дай-ка отдышаться хоть немного, – сказал человек, поравнявшись со своим мохнатым проводником. – Да куда ты снова вскочил? Остановись ты, Бога ради, слышишь меня, Амикум!

Видимо, после того, как зверь всё же пощадил путника, между ним и человеком возникла некая связь: они оба впредь решили идти одной дорогой. Странник даже дал зверю имя – Амикум, что означает «друг». Спустя два часа непрестанной ходьбы путник уже не мог скрывать свою сонливость и сильную усталость – он то и дело пытался поспевать за животным, но его тело уже начало заметно требовать отдыха. Волк же по природе естества своего был бодрым и активным, для него ночь была ярче дня. То, что произошло между ними при первой встрече, можно было считать недоразумением, поскольку после того, как сила книги пробудила в звере сознательные чувства, они словно смогли понять друг друга, пообщаться и тем самым подружиться. Волк понял, что путник стремится попасть в ту самую деревню, что расположена в самой глубине леса, понял, что должен провести его надёжным путём, но не думал о том, что одному из них требуется длительная передышка, ибо ночное время – время сна для человека. Зверь непрестанно выл через каждые две сотни шагов, ориентируясь на стаи хищников, устремлялся вперёд по дороге, пока всё же одно обстоятельство не заставило его остановиться. Волк, оглянувшись, увидел, что путник более не идёт за ним, того не было видно на привычном для зверя расстоянии.

На обратном пути Амикум обнаружил, что следы его попутчика простёрлись за пределы дороги. Зверь забеспокоился, ибо ему самому тяжело приходилось рассчитывать путь, полагаясь на передвижение стаи волков и своего измотанного друга. Он ринулся по следу, который вёл от дороги на север, напрямик к деревне через опасные места.

Основная дорога через лес носила название Волчий клык, ведь в понимании местных жителей острые голые камни, расположенные почти вдоль всей дороги, воспринимались как жуткие острые зубы самого леса, известность которого в основном омрачилась именно приходом волков. Эта тропа была наиболее безопасным путём через лес для людей, но лишь в течение дня, ночью – за пределами деревни не было безопасного места. Днём дорога была надёжной, так как волки, появляющиеся на ней в это время, по большей части не были членами кровожадных стай – они были отшельниками, одиночками и если видели человека, то в большинстве случаев старались его не тревожить. Но Волчий клык сам по себе был труднопроходимой и очень извилистой дорогой. Путь от входа в Мрачный лес до деревни носил кривую крюкообразную форму, преодолеть который потребовалось бы больше дня непрерывного ходу.