– Великий Царь, – сказал он, – стрелы Альвио надломаны и поэтому не долетели до цели.

– Я это сразу понял, пусть всё остаётся как есть. Ступай, не надо портить праздник.

Оставалась последняя, заключительная, часть празднования. Девушки должны были сделать свой выбор.

– Так как сегодня у нас небывалый случай – юношей больше, чем девушек, – объявил распорядитель праздника, – мы нарушим традицию, и юноша подойдёт к девушке, которую он выбрал. Затем девушка скажет своё окончательное слово.

По всему кругу манежа стояли девушки. Словно цветы распустились на поле, так прекрасны и очаровательны были они. Они ждали своих суженых, и радость томления и ожидания наполняла их.

Аэроний, опередив Альвио, подошёл к принцессе.

– Я давно люблю тебя, Аль-Глория. Ты должна быть моей. Мы спустимся в Долину и начнём другую жизнь, не то что в Альтакии, там ты будешь королевой. Посмотри на этот камень. Он откроет тебе мою душу.

Аль-Глория посмотрела на камень, который протянул ей Аэроний, и отвела взгляд.

– Выслушай меня, Аэроний. Мне ты можешь быть только братом. Посмотри, как печально глядит на тебя Алета. Она достойна быть твоей королевой. Открой ей своё сердце!

Почувствовав раздражение, Аэроний резко отошёл в сторону.

– Посмотрю, какой ответ она даст Альвио, – прошептал он злобно.

Альвио шёл, нет, не шёл, а летел к любимой. Это был миг их счастья, и ничто не могло очернить его.

– Аль-Глория, – торжественно произнёс имя любимой Альвио, – перед лицом народа Альтакии я предлагаю тебе мою любовь и сердце.

Аль-Глория протянула ему обе руки и произнесла:

– Возьми моё сердце, любимый, пусть наши сердца сольются в одно!

Аэроний вспыхнул, услышав ответ принцессы, и разум его окончательно помутился. Он оттолкнул Альвио.

– Нет, она не будет твоей женой. – Он схватил принцессу за руку.

Бедный Аэроний! Через секунду его тело начало покрываться шерстью. И перед принцессой вдруг предстал горный козёл с короткой бородкой. Он в нетерпении топал копытами и мотал головой. На трибуне, закрыв лицо руками, вскрикнула Алета. На секунду прикрыла глаза Аганатис. Она знала, что это неизбежно должно было произойти.

– Прости, царь, моего неразумного племянника, – сказала Верховная жрица. – Закон восторжествовал, и нам надо смиренно принять его. Позволь мне отвести его в усадьбу Тáмпо. Там, высоко в горах, он скорее всё осознает.

Два служителя вывели упирающегося Аэрония в козлином обличье.

– Мне жаль Аганатис, – сказала мужу Аль-Малех.

– Но что мы можем сделать, – сказал Аль-Тони, указывая на Солнце, – даже Оно, правящее Мирами, не способно изменить Закон. Аэроний сам сделал выбор, и мы можем только молиться за него и посылать ему свою любовь.

– Великая Аганатис, – подошла к верховной жрице Алета, – позволь мне поехать в усадьбу с Аэронием. Тебе надлежит быть на празднике, а мне… – Алета ненадолго затаила дыхание. – А мне предстоит вернуть Аэрония к жизни. Я думаю, что смогу это сделать.

– Поезжайте. Твоё сердце само подскажет, как надо поступить. Ибо велика твоя любовь и велика твоя жертва. Я благословляю тебя.

– Я думаю, – сказала отцу Аль-Глория, – что мы скоро увидим здесь Аэрония и Алету. Она поможет ему, и он вновь станет человеком. Потому что любовь творит чудеса.

После праздника Альвио и Аль-Глория поднялись в башню.

– Любимая, посмотри на это скопление звёзд между Скорпионом и Девой. Не напоминает ли оно тебе две чаши весов? Я так и назову его – Весами. Скорпион хотел укусить прекрасную Деву, но правосудие свершилось. Оно останется единственным «неживым» созвездием зодиакального круга, напоминая людям о том, что никто не может безнаказанно нарушать Божественный Закон. Горе тому, чья чаша, наполненная злом, перевесит чашу добра. Такому человеку предстоит длинный путь страданий, пока чаши не уравновесятся.