Дитрих, не вытерпев, сплюнул под ноги, с досадой махнул рукой.
– К чёрту! Всех денег не заработать! Верну я вам всё. Завтра верну. Если желаете, занесу прямо домой к вам. А сейчас позвольте с вами распрощаться. Надеюсь, дорогу домой вы найдете без меня? Признаться, надоело мне всё это. Терпение лопнуло! Надо горло смочить, у меня, кстати, сегодня праздник – я закрываюсь!
5. Начало безумия
– Кто эти люди?
– Да так. Знакомые.
– Антон, ты же меня знаешь. Я шутки шутить не люблю. Я тебе голову отрежу.
– Я же говорю, просто знакомые.
– Знакомые? Как зовут?
– Старика вроде Дитрихом величают.
– А тот, худой, с усами?
– Того я впервые вижу.
– Не ври мне.
– Я не вру. Честно.
– Зачем они приходили?
– Просто так.
– Просто так, паскуда, к тебе никто не ходит. Ты гробовщик, а не продавец ванильной карамели чтобы к тебе просто так ходить! Выкладывай всё на чистоту!
– Да, я…
– Видишь скальпель? Я тебе глаза вырежу. Я тебя на ремни располосую, я тебя…
– Фотографировать приходили!
– Фотографировать?
– Да. Это как картину нарисовать, только быстрее и натуральнее.
– Знаю я что это такое. Что они фотографировали?
– Как что? Трупы.
– Трупы?! Трупы?!! Я тебя, паскуда, сейчас четвертую!
– За что?! Не надо! Ой-ёй!
– Иди сюда! Вылезай из-под стола!
– Нет!
– Живо!
– Не надо меня убивать!
– Зачем им эти фотографии?
– Не знаю! Честное слов не знаю. Дитрих не говорил. Может, этот, – как его? – пост мортем?
– У этих трупов, паскуда, родственников нет! На кой дьявол ему этот пост мортем? Тут что-то другое. Не спроста всё это. Ты разговаривал с ними обо мне?
– Нет! Конечно, нет! Как я мог?
– Смотри у меня! Если кто-нибудь узнает обо всём, что тут творится, я тебя живьём закопаю! Ты меня понял?
– Конечно понял, отчего не понять?
– Вот тебе скальпель, иди к старику и убей его.
– Что…
– А потом убей того, усатого. И смотри, аккуратнее, чтобы тебя никто не увидел.
– Они же не виноваты! Они ничего не знают!
– Виноват ты! Позволить запустить их сюда, да еще – подумать только! – разрешить фотографировать трупы! Ты болван! Денег хотел подзаработать? Я тебе мало плачу?
– Нет-Нет! Хорошо платите.
– Ты совершил ошибку. Я этого не люблю. Но время ещё есть всё исправить. Иди и убей их. Обоих. Иначе я убью тебя.
* * *
Это был обычный дом, ничем не примечательный, может, чуточку больше и с медными начищенными до блеска дверными ручками, не в сравнение с другими домами, где дверные ручки сделаны были из дерева и ржавых гвоздей, а то и вовсе отсутствовали. А тут круглый полированный набалдашник, в руке сидит как влитой, так и охота рвануть на себя.
На стук долго не открывали, Дитрих думал уже уходить, как раздались торопливые шаги, и дверь распахнулась.
–Добрый день, – сказал Дитрих, сняв шляпу. – Я деньги принёс. За не выполненный заказ.
Корб, взмыленный, с растрёпанными волосами и глазами, не по обыкновению своему округленными, даже не взглянув на деньги, схватил Дитриха за шиворот и живо втащил в дом, с грохотом захлопнув дверь.
«Будет бить», – подумал Дитрих, примериваясь взглядом к чугунной статуэтке голой бабы – в случае чего такой и отбиться можно.
– Дитрих! Дитрих! – Корб будто сошёл с ума. Не в силах сказать что-либо ещё, он вцепился ему в локоть и стал судорожно трясти, постоянно оглядываясь на дверь.
– Что случилось? Что с вами?!
– Я видел, Дитрих! Видел своими глазами!
– Что видели?
Корба этот вопрос словно поставил в тупик. Он задумался, что-то пробубнил себе под нос, потом растеряно поглядел на Дитриха и, не зная с чего начать, спросил:
– Вы пьете?
– Бывает, – смущенно ответил тот.
– Да, действительно, надо выпить. Мысли придут в порядок. Боже, я ведь действительно это видел, своими глазами!