– Что ты хочешь этим сказать? – Паула скрестила руки на груди. – Что ты поломал её по глупости, а не нарочно?

По тому, как они переглядывались, Карима догадалась, что они любовники. Но её это сейчас мало интересовало. Её вообще ничего не интересовало – хотелось лишь остаться одной. Есть ли на этой чёртовой станции хоть одно место, где можно побыть в одиночестве? Если она запрётся в каюте – тут же непременно явится мать и начнёт барабанить в дверь.

После ужина Карима, дежурно улыбаясь направо и налево, отнесла тарелку, размышляя, сколько ещё продержится. Всякий раз, когда она думала о Джереми, глаза её наполнялись слезами. Косой взгляд, неосторожное слово – и она разревётся перед всеми этими людьми, которые, наверное, считают её поверхностной дурочкой. Звонить отцу сейчас тоже не стоит: ведь экскурсия на «Бентос II» – его идея, организовать её наверняка было непросто, и он заслужил радостную весточку из глубины. Помочь ей он всё равно не сможет.

Выждав, когда Джулиан и другие подростки не смотрели в её сторону, а мать скрылась в кухне, чтобы составить компанию Сэмюэлу (он же Камуэла), Карима выскользнула из кают-компании и стала бродить по станции – мимо лабораторий, кают и гудящих технических помещений, пахнущих машинным маслом и свежей краской. Только бы никто не попался на пути и не полез к ней с разговорами. По щекам катились слёзы – солёные, как морская вода. И вдруг – о чудо! – переборка, ведущая на склад, подалась. За ней в тишине синевато-зелёная аварийная лампа слабо освещала складские помещения, где громоздились штабелями ящики, пластиковые баки, металлические газовые баллоны. Пахло пластмассой и фанерой.

Карима устроилась на стопке брезентовых чехлов и свернулась клубочком. Было холодно и неуютно – в самый раз: она и не стремилась к удобству.

А потом Карима просто перестала сдерживаться.

Каким нереальным ощущалось всё на «Бентосе II»! Леон шёл по коридорам, помещениям и лабораториям, разглядывая их глазами постороннего.

«Ненамного лучше, чем в тюрьме», – пульсировало у него в голове, и станция вдруг показалась ему невыносимо тесной. Ему хотелось махать кулаками, броситься к главному шлюзу, вырваться в тёмные просторы, по которым он так тосковал. Интересно, сколько он ещё выдержит без ныряния. Почему они до сих пор ничего не выяснили? Где данные глиссеров? Когда появится «Фетида» и приедет Тим?

– Друг мой, что с тобой? Мегаледяные у тебя мысли. Что-то произошло? – Голос Люси – тихий и растерянный.

– Да, – устало ответил Леон. – Мне нестерпимо холодно. Иногда вдруг задумываешься о жизни… и тебя будто подхватывает и уносит течением.

Услышав какой-то тихий звук, едва заглушающий вечное гудение кондиционера, Леон насторожился: на такой глубине нельзя игнорировать ни одну мелочь – любое тихое шипение или перепад давления может означать, что в «Бентос II» где-то проникла вода. А тогда счёт пойдёт на секунды.

Но, прислушавшись внимательнее, он понял, что ошибся. Глупости: это не течь в обшивке, а тихие всхлипы.

Билли? Нет, не Билли. Он только что видел её в библиотеке – она скачивала из станционной базы данных фэнтези на свою читалку. Тогда остаётся только одна девочка – Карима. Наверное, забилась в складской отсек. Хорошо, что он вовремя это заметил – а то вломился бы туда в поисках течи. От одной мысли об этом ему стало не по себе, и он ощутил лёгкую панику.

Как вести себя при встрече с плачущей девочкой? Он один-единственный раз видел, как ревела Билли, когда заснула во время вахты и Матти Коваляйнен её строго отчитал. Было ужасно неловко видеть её такой расклеившейся. Тогда он просто сделал вид, будто ничего не замечает, чтобы не смущать её ещё больше.