Рыбак Олаф, с раной в сердце, распластался рядом со входом в свой дом. Пекарь Борд, все еще сжимая в руках нож, сидел, прислонившись к дереву, а из его груди торчала стрела. Немигающим взглядом Вирхо провожали и чужаки, что были одеты в клепаные кожаные доспехи армии Дипрамора. Эпицентром бойни стала рыночная площадь. Охотник и его сын, ремесленники, юных пастух, кожевенник… все они были мертвы.

Вирхо проходил мимо, и сердце тревожно сжималось, когда он видел тела знакомых. С десяток человек с перерезанным горлом лежали в ряд: будто над ними свершили казнь. Видящий прошел дальше: рядом с казненными лежал он сам. Он склонился над собственным телом. Лицо спокойное, будто бы спал, но в груди зияла колотая рана. Видение подернулось дымкой, отправляя его обратно в темноту.

Первое чувство – боль. Ужасная, всепроникающая боль, что выворачивает наизнанку, ломит кости, сдавливает легкие, мешая дышать. Каждый сантиметр тела пронзают тысячи мелких игл.

Второе чувство – страх. Он не может двигаться, не может открыть глаза. Темнота, запах мокрой земли и чабреца, онемевшие пальцы, что ничего не ощущают. Карканье ворона.

Третье чувство – облегчение. Боль отступала, растворялась в ледяном воздухе утра. Онемевшие пальцы неловко дрогнули, ощутили мокрую и холодную почву.

Вирхо медленно открыл глаза. Он смотрел своими глазами, как небо заливалось нежным красно-оранжевым, а на его фоне кружила огромная черная птица. Ворон.

Вирхо сел. Вокруг него, на сколько хватало взгляда, простиралось поле. На травах в лучах восходящего солнца поблескивали капли росы. Он не имел ни малейшего представления, где сейчас находится.

Он обратился к памяти, но не смог найти ничего. Никаких воспоминаний о том, как оказался здесь. Мысли путались. Вспомнить… Он помнил старушку Рут, что жгла травы в их последнюю встречу, ее скрипучий голос: «Пусть духи вернут тебя домой, Вирхо», тонкие пальцы, ловкие, словно паучьи лапки. Он помнил дочь. Звуки поющей чаши из-под маленьких рук. Он помнил, как делил сознание с вороном. И снова – страх. Полет, незнакомые земли, выжженные войной, кровь. Много крови и смертей. Смерть множества людей и… его собственная. Вирхо обхватил голову руками и закричал. Он умер? Умер. Это осознание породило в нем волну паники, отчаянья и невероятной боли.

– Ну да, если будешь орать, это непременно поможет, – хриплый голос вырвал Вирхо из мыслей. Перед ним сидел ворон. – Ну, если быть точным, ты еще не умер. Ты просто… потерялся. А вот я умер, это да. Какой-то дурак не уберег мое тело. Но мне не привыкать.

Ворон закаркал, и карканье это было отдаленно похоже на смех.

– Ты… говоришь? – Вирхо протянул руку к птице. Ворон отошел в сторону, избегая прикосновений.

– Ты тоже. Почему тебя это удивляет? Вставай давай, нужно найти твое тело. Я не собираюсь тут торчать с тобой, пока мир не кончится. И хватит на меня так пялиться, будто ворона никогда не видел.

Вирхо показалось, что ворон фыркнул. Мужчина поднялся и последовал за черной птицей. Ворон какое-то время летел над Вирхо, кружась, но вскоре опустился мужчине на плечо.

– Ты идешь слишком медленно.

– Куда мы вообще идем?

– Возвращаем твой заблудший дух в тело. Ты же хочешь вернуться к жизни? Твоя связь с ним была непрочная, потому что ты был в моем. И слишком далеко, чтобы тебя закинуло обратно.

– Хм, – мужчина почесал подбородок, – а зачем тебе со мной?

– Потому что ты умер в моем теле, – ворон больно клюнул Вирхо за ухо, – моя связь с миром материи не была оборвана правильно.

– Я не понимаю, – мужчина потер саднящее ухо.

– Ну, особым умом ты не отличаешься, я уже заметил, – голос ворона звучал раздраженно, – ты создал связь со мной. Она разорвется, когда ты будешь в своем теле.