Панысь, невысокий человек с густыми усами и небольшой, подрезанной бородой, несколько раскосыми глазами, некогда пухлый, а теперь уже похудевший, как и все остальные, смущённо склонил голову. Затем из мешочка у пояса, стягивающего пёструю кухлянку[11], он извлёк короткий изогнутый нож и, подхватив песца и птиц, вышел наружу. Небо, как успел заметить Канчиоманте, пока полог не запахнулся за спиной усиу, заметно просветлело. Он широко зевнул, почесал макушку. Дядя меж тем скинул промокшую одежду и торбазы[12], подвинул обутые в меховые чулки ноги к огню. Канчиоманте развесил его вещи на жерди, перекинутой от стены к стене над очагом. Дядя, наслаждаясь теплом, блаженно закатил глаза.

Вскоре вернулся Панысь. Насадив птиц на рожки, он воткнул последние вокруг огня, а мясо песца, разрезав его на мелкие кусочки, нанизал на шнурок и повесил под кровлей для просушки.

Когда в жилище запахло сочным зажаренным мясом, явился хмурый Нибури-эку. Но, едва втянув большими ноздрями вкусные запахи, витавшие в воздухе, он смягчился лицом, морщины, залёгшие вокруг его глаз разгладились.

– Подходи, брат, – пригласил его Камуире-куру, указывая на место справа от себя. – Подходи и присаживайся, есть будем. Панысь хорошо приготовил.

Нибури-эку крякнул, как старый селезень, и на его губах, почти спрятанных под усами и бородой, заиграла довольная улыбка.

Канчиоманте оглядел собравшихся у очага людей. Теперь все были в сборе: услужливый раб Панысь, великий торговец Камуире-куру – его дядя, славный воин Нибури-эку да тихо покоящийся на ложе у дальней стены Человек-Инуит. Такие непохожие, собравшиеся вместе из разных уголков обетованной земли, они расселись вокруг общего очага, под кровом одного жилища, словно семья: Панысь – родом с большого-пребольшого острова Сахарен мосири[13], уже давно ставший усиу дяди Камуире-куру – брата матери Канчиоманте, родившийся на Уруппе[14], и Нибури-эку, как и сам Канчиоманте – выходец со Средних островов. И ещё Человек-Инуит – отпрыск большого и сильного народа, чья земля лежит в стороне Тьмы и Холода, народа отважных морских охотников и китобоев. Теперь все они здесь, гневом Повелителя Вод заброшенные на негостеприимное побережье чужой земли, суровой и совершенно пустой, такой непохожей на их собственную.

Слава о великих деяниях Камуире-куру обошла все острова Айнумосири: о нём знали и жители Большой Южной земли – Яун-гуру, и те, чьи котаны располагались на Срединных островах, и на острове Сахарен мосири, знали его люди земли Цупка. Везде и всюду побывал знатный торговец и мореход и, сколько ни странствовал, нигде не мог задержаться надолго: дальние страны, в которых ещё не успел побывать, настойчиво звали его к себе, а он не в силах был усмирить свою жажду познать весь Средний Мир, шёл на этот зов. Снаряжённые им лодки исходили все моря вдоль и поперёк, снабжая товарами обитателей даже самых окраинных захудалых селений. Говорили, что случалось ему хаживать и в страну кровожадных сисам, где на шкуры и китовый жир он выменивал острые и блестящие, как солнечный луч, клинки и ножи, чудесные украшения, о которых мечтала каждая женщина, красивые, разноцветные халаты, лакированные чашки и горшки; всё это он доставлял в котаны айну, за что снискал великий почёт и уважение соплеменников. Бывало, в иных землях встречали его не только лаской и радушием, но и с оружием в руках; бывало, что и некоторые роды айну стремились силой завладеть его товарами. Тогда Камуире-куру брался за свои лук и стрелы, не брезговал и палицей, смело кидаясь в самую гущу схватки. В одной из таких стычек, когда челны Камуире-куру ходили на Сахарэн мосири, он пленил одного из сражающихся, тогда ещё совсем молодого воина-айна. Так Панысь, сын старейшины, стал усиу торговца.