На секунду Нирон оцепенел. Он вдруг увидел, как навстречу брату вышел огромный рогатый лось. Акрон сделал еще несколько шагов, дотянулся до массивной челюсти, провел ладонью по морде, потом погладил шею.

С этим лосем что-то было не так, его задние ноги подгибались, и как-то судорожно выравнивались. Он покачивался, и, казалось, вот-вот упадет. Нирон вдруг понял, что лось ранен: его брюхо и грудь были черными от стекшей и спекшейся внизу крови.

«Вот он, наш трофей, – подумал Нирон. – Этот не уйдет: сил не хватит». Он решил подкрасться поближе, но под ногой неожиданно треснула ветка. Лось встрепенулся и испуганно рванул через всю поляну в сторону горелого леса. Он был ранен, слаб и плохо ориентировался. Было видно, как трудно ему бежать, что-то хлюпало и свистело в его груди с каждым вдохом.

Нирон вышел из кустов, которые ему мешали, быстро прицелился, выстрелил и попал лосю в брюхо. Зверь болезненно вскрикнул, но не упал, а напротив, прибавил скорости.

– Не надо! Не делай этого! – вдруг закричал Акрон. – Не убивай его! Он же сам ко мне пришел! Он же мне поверил!

Но Нирон не слушал брата, азарт охоты захватил его. Он выпустил еще одну стрелу, но она прошла мимо. В третий раз Нирон прицелился основательно, глубоко вздохнул и унял дрожь в руках. Перед тем как лось скрылся в горелом лесе, стрела вонзилась ему в горло; из смертельной раны брызнул фонтан крови. Передние ноги у зверя подкосились и он рухнул на землю, ткнувшись в нее тяжелыми раскидистыми рогами.

Акрон первым подбежал к умирающему животному, и упал перед ним на колени. Давясь от слез, он стал гладить его голову. Лось хрипел, изо рта шла пена, а глаза его были такими же влажными и печальными, как у мальчика. Казалось, он тоже плачет.

Нирон подошел и встал рядом, закрывая от них солнце.

– Зачем ты это сделал? Не надо было этого делать. Он ведь сам ко мне пришел, – повторял Акрон, всхлипывая. – Сам пришел… Ему больно, – сочувственно твердил он. Немного придя в себя, взглянул на брата. – Добей его. Закончи то, что начал. Хватит ему мучиться.

Нирон немного помедлил, потом вытащил из за пояса нож, и бросил его к коленям Акрона.

– Сделай это, прошу, – попросил Акрон, но брат отрицательно мотнул головой, и показал на него пальцем.

– Я же сказал: я не охотник, – взмолился Акрон. – Я чувствую их боль. Я не могу убивать. Прошу тебя, сделай это… – Но Нирон был неумолим. Скрестив руки на груди, он сделал два шага назад, давая понять, что не станет выполнять его просьбы.

Акрон взял в руки нож. Взгляд умирающего зверя был полон ужаса и страдания, но мальчик чувствовал: в нем есть что-то еще. В этом взгляде была мольба и одобрение. Сжав челюсти, Акрон поднес лезвие к горлу Лося и…

Он сделал все быстро и правильно, как учили.

Нирон был доволен собой. Он выполнил просьбу отца: руки Акрона обагрились первой кровью. Он даже простил брату обман, показалось, что связь, которая всегда была между ними, но исчезла прошлой ночью, теперь вернулась обратно. Он хотел подбодрить его жестом или улыбкой, но вдруг увидел нечто такое, что кардинально изменило весь его настрой.

Из задней ноги лося выглядывало острие стрелы, и эта стрела была чужой.

– Да, – выдохнул Акрон, заметив перемену в настроении брата. – Я тоже сначала думал, его ранили звери, но это не так. Это сделали такие же охотники, как мы. С того бока еще две стрелы. Обе попали в грудь. Одна рана старая, а вторая совсем свежая. Его ранили, а потом долго преследовали.

Нирон попробовал приподнять ногу лося, чтобы взглянуть на оперение стрелы, которая пробила ее насквозь, но древко было сломано.