– Если это ни Астаер, то это не так страшно, как может показаться на первый взгляд. Люди не будут сражаться за Рикона или Маера, они будут драться за своего владыку. За того, которого выберут. Так или иначе запад и юг расколется. А вот с севером все будет иначе. Диким землям нет никакого дела до Харпы и ее владык. Они пойдут за хранителем. Дикие боготворят Лемана, и если бы он захотел, давно бы уже создал свой Мир. Но Леман нам не опасен, потому что армия его мала, потому что Север охвачен войной, потому что у них там голодные, желтая сепуха и вообще непонятно что и, наконец, потому что Леман это Леман, и он всегда будет за нас.

– За нас? – спросила Акха. – А кто такие эти мы?

– Просто хорошие люди, – произнес Харум первое, что пришло в голову.

– Странный союз. Плохие тоже говорят, что они хорошие. Легко обмануться.

– Иногда и хорошие, говорят, что они плохие, – ответил Харум. – Только это не важно, что они все о себе говорят. Мы-то с тобой знаем, кто есть кто, правда?

– Ты не знаешь, хорошая я или нет. Ты не умеешь читать мысли, – улыбнулась девочка.

– Я умею слушать слова, – сказал Харум.

Когда они добрались до ворот, перед тем, как проститься Харум еще раз предупредил Акху:

– Ты за главного. Все вопросы начальники стражи будут согласовывать с тобой. Не разрешай никому выходить из замка. Держитесь подальше от окон. Ни с кем не разговаривать. Никого не впускать. Никаких посыльных от меня или от Лемана не принимать. Никакой дополнительной охраны в замок я присылать не буду. Уясни это. Запомни.

В час поединка город опустел, будто вымер. Изредка на дорогах скрипели крестьянские повозки. Рынок сегодня закончился рано, и большинство телег возвращались груженные нераспроданным товаром.

Все окна зала, в котором поселили избранных выходили на двор, и только из одного можно было увидеть городскую улицу, винную лавку и часть сапожной мастерской. Дальше обзор закрывала высокая башня замка.

Еще с утра никто из детей не сомневался в победе Эмистана, но к полудню эта уверенность куда-то исчезла. Акха рассказала об опасениях Харума, но смысл этих слов до них, и до нее самой, стал доходить только сейчас.

– Если умрет Эмистан, то они захотят убить и Аля, – стоя у окна, и вглядываясь в край опустевшей улицы, сказала Эльза. – А если умрет Аль, значит, умрет и Леман. Потому что Леман, никогда им этого не простит. И когда они убьют Лемана…

– Они его не убьют, – остановил ее Эламир. – Сделать это будет не так просто. Ты не видела, как он дрался с Аклюсом. А Аклюс, уж поверь, знал как обращаться с мечом. У него талант к убийству. Но противопоставить мастерству Лемана ему было нечего. Эрл расправился с ним, как волк с ягненком.

Эльза улыбнулась, но слова Акхи живо стерли улыбку с лица.

– Аклюс был один, а там таких , как твой Аклюс тысячи, – хмурясь, произнесла она. – До конца Леман может рассчитывать только на дюжину своих диких. Сифеас первый наследник. Он только щелкнет пальцами, и все городские гарнизоны переметнутся на его сторону. Харум предупреждал, что их могут убить.

– Лемана не убьют, – повторил Эламир с прежней уверенностью. – И Харума не убьют. Он слишком хитер для этого. Просто Леману не надо было брать с собой Аля. Томену надо было оставаться здесь с нами. Здесь он был бы в безопасности. Нам осталось бы только дождаться Астаера. – Эламир вдруг замолчал, посмотрел на массивную дверь с громоздким железным засовом, и сразу как-то осунулся: побледнел и опустил глаза. – Жаль, – произнес он, и отошел к окну. Скоро в дверь постучали, и начальник стражи, высокий, уже не молодой, лысый и изрядно раздавшийся в ширь Приот Харм сообщил дурную весть. Три часа назад в Кругу смерти томен Стах пронзил мечом владыку Эмистана на смерть.