Увиденное подтолкнуло меня к решению взглянуть по-новому на явления, которые этологи, изучавших в те годы способы общения у птиц, рассматривали в качестве важнейшего инструмента передачи информации у пернатых. Своего рода аксиомой считалось, что эту роль (наравне со звуками) играют изменения конфигурации тела особью-отправителем «коммуникативного сигнала». Полагали, что намереваясь послать «сообщение», птица принимает определенную «позу». При этом она изменяет соответствующим образом положения головы, крыльев или хвоста, либо все такие изменения наступают одновременно. Конфигурация тела может меняться синхронно с ними также за счет преобразований состояния мелкого оперения – оно становится либо прижатым к телу, и тогда птица выглядит стройной, либо распушенным, что придает ее телу более или менее шарообразную форму.
Но главная идея этих воззрений состояла в том, что та или иная поза воспринимается социальным партнером в качестве «угрожающей», «агрессивной», «брачной» и т. д. Именно в том, что это действительно так, меня заставили серьезно усомниться те наблюдения, о которых я только что рассказал. Одновременно пришлось поставить перед собой несколько новых принципиальных вопросов. Действительно ли все те преобразования в облике птицы, о которых только что шла речь, представляют собой «коммуникативный сигнал», значимый в качестве источника информации для социальных партнеров? Можно ли судить об этом, наблюдая их ответное поведение на данную акцию? Является ли отсутствие такого ответа свидетельством того, что поза не есть значимый сигнал, или же это просто результат нежелания другого реагировать на «сообщение» в данный момент? И так далее, все в том же духе.
Чтобы ответить на все эти вопросы, следовало для начала составить перечень поз, наблюдаемых в социальных взаимодействиях у черношейных каменок. При этом позы надо было описать настолько четко, чтобы во время наблюдений их можно было легко отличать друг от друга. Иными словами, я решил отказаться на этом этапе от того, чтобы заведомо придавать им ту или иную функцию, например, угрозы или умиротворения, а вместо этого сконцентрироваться на анализе их конфигураций, то есть топологических[70] характеристик.
Как мы видели выше, поза есть не что иное, как комбинация нескольких переменных. Поэтому я решил начать с того, чтобы сконструировать в абстрактной схеме весь спектр мыслимых их сочетаний друг с другом. Исходные кирпичики-переменные, из которых складываются позы, я назвал «элементарными двигательными актами», сокращенно – ЭДА. Каждый ЭДА приводит к однократному изменению положения той или иной части тела, того или иного органа (поворот или наклон головы, взмах крыла, приподнимание хвоста над уровнем туловища). Это, по моей терминологии, «ЭДА позы». Их частным случаем являются «вегетативные ЭДА», меняющие контуры тела за счет приподнимания мелкого оперения головы, спины и брюшка или, напротив, опускания его, так что очертания контура сглаживаются. Наконец, «локомоторные ЭДА» складываются в серию тех или иных способов перемещения особи в пространстве, по твердому субстрату или в воздухе. К этим ЭДА относятся, например, однотипные движение ноги во время бега или прыжков. Я выделил 11 ЭДА позы и два локомоторных ЭДА, ответственных за два способа перемещений по субстрату, и четыре типа полета при разной амплитуде взмахов крыльев.