– Ну а потом я присел, а когда вышел, она уже с Петровичем жила. Я пришёл тогда на двор к вам, а ты к нему бежишь, мелкая, руки распахнула и кричишь: «Папа, папа», – мужчина на минуту отвернулся, будто разглядывая что-то на стене, а потом продолжил неожиданно хриплым голосом. – Ну и я не приходил больше.

– Я не знала, что ты приезжал, – задумчиво проведя рукой по волосам, девушка машинально стянула с них резинку – вырвавшись из зализанного хвоста, волосы радостно разлетелись по плечам пушистыми волнами.

– О, так ты на Настьку мою хоть стала похожа, – под жесткой щетиной усов растянулись улыбкой губы, удивительно преобразив всё лицо.

– Я вообще с трёх лет-то изменилась сильно, – Настя уже снова заматывала непокорные волосы в пучок, жалея о своей минутной слабости.

– Да нет же, – мужчина поднялся с места и, подойдя к шкафу, вынул из него альбом, – Тетка твоя, Светка, присылала мне фотографии – обычно раз в год, после твоего дня рождения. Мамке только не говори, а то она ее прибьёт.

– Обалдеть, – листая обтянутые прозрачной пленкой страницы, Настя радостно улыбалась, – это я в восемь лет в цирке. Я так этой обезьяны тогда испугалась, а мама всё твердила, что надо с ней сняться. А это что, выпускной? Боже, ну и видок у меня был.

– Ты для меня всегда была красавицей, дочка, – произнеся это мужчина сам испугался своих слов и замер, будто облачённая в яркий костюм светловолосая девушка может прямо сейчас как видение испариться из его прокуренной кухни или, обернувшись яркой диковиной птицей, выпорхнуть в окно.

– Спасибо. Папа, – Настя почувствовала, как по правой щеке покатилась вниз непрошеная соленая капля и быстро стерла ее тыльной стороной ладони. – Все равно, я лучше тебе сама свою нормальную фотографию распечатаю, а то это у тебя тут какой-то ужас. Или, хочешь, можем вместе сфотографироваться? На телефонах сейчас камеры такие делают спереди для селфи, ты знаешь?

Она неуверенно подошла к папе. Присев на корточки, неловко прислонилась к нему плечом, отвела в сторону руку, и на экране ее смартфона высветилась их первая в жизни совместная фотография.

– Ну что, милая, на кого гадать будем? – деловито поинтересовалась цыганка, тасуя покрытыми золотыми перстнями пальцами колоду карт.

Хрупкая четырнадцатилетняя Ася осторожно вытащила из кармана джинсовой курточки фотографию, с которой миру ослепительно улыбался звезда школы – чернобровый красавчик Миша.

Увидев снимок, гадалка нахмурилась и, достав из колоды пять карт, разложила их на аляпистой скатерти рубашкой вверх. Пока она по одной переворачивала карты, браслеты на ее руках мелодично позванивали. Ася, не отрывая глаз, следила за движениями цыганки.

Палатка гадалки появилась здесь, когда в их город приехал передвижной цирк, но не исчезла и после его отъезда.

«Цирк уехал, а клоуны остались», – говорил Асин папа, проходя мимо, но дочь все равно каждый раз заинтересованно оглядывалась на маленький цветастый шатер, раскинувшийся неподалеку от ее школы. Решение прийти к гадалке за советом зрело в ней долго, и вот сегодня, посовещавшись с подругами и опустошив копилку, Ася появилась на пороге палатки.

Гадалка перевернула карты и со вздохом сказала:

– Горе сулит тебе этот мальчик. Видишь, красавица, карты говорят: «Суд», «Дьявол».

Ася от волнения закусила губу.

– Но есть еще кое-что – аркан «Влюбленные», – постучала по одной из карт алым ногтем цыганка. – Любовь настоящая скрыта в том, кого ты пока не замечаешь.

– Но кто же это? – встрепенулась девочка. – Как мне узнать?

– Пятая карта говорит: спасет он тебя от беды, тогда поймешь – это твой суженый. Вот же – аркан «Император», – ответила гадалка и одним движением руки смахнула карты обратно в колоду.