…После Третьей мировой войны виртуальные клоны всех оставшихся жителей Земли были занесены туда в принудительном порядке. Они не активны, но периодически обновляются до состояния «реального образа». Это необходимо на случай… На всякий случай.

Нынче смерть от старости – нонсенс. Да и старости как таковой нет. Оболочка заменяется кардинально. И случайно можно увлечься девушкой, которая была подругой твоей бабушки. Сегодня создать себе новое эрзацтело – не проблема. Но мозг! Целые институты работают над тем, чтобы не дать ему угаснуть. И медицина успешно справляется, продлевая его функционал. Ведь пока работает мозг – человек жив. Как бы ни выглядела его внешняя капсула.

Прекратить деятельность высшего организма может лишь мгновенное системное повреждение мозга, сквозная травма или что-то подобное. А у индивидуумов с «затуханием мозга» есть единственный выход – виртуальная жизнь. Но уйти туда по своей воле решается не каждый.

Отец как-то смеялся, что «на том свете» он принят в Колонию свободных переселенцев… Наверное, так лучше для нашей семьи, особенно для Ивонны. Впрочем, она долго, очень долго не могла смириться даже с таким «предательским» уходом отца. Психоэффект старого носителя информации – помните этот термин? Память о детской игрушке, которую не можешь потрогать, о подаренном тебе и тобою же поломанном малообъёмном плеере с музыкой, которую слушаешь и поныне, но чего-то не хватает…

Его виртуальный образ, хитро прищурившись, улыбался.

– Я тебя всё-таки разбудил. Отдыхай… Я просто посижу…

Глубоко вздохнув, я как-то незаметно провалился в сон.

Справка: Сэм Уоткинс. Тинейджер, 10 лет, первокурсник Астроколледжа. Прагматик.

Сквозь полудрёму в уши ворвался бултыхающий всплеск. Сигналка тревожно загукала. Я стёр пальцами неудавшийся сон, подхватил самострел и, выскочив из каютки, зорко вперился в водную рябь.

Победная улыбка помимо воли растянула рот. Есть! Зацепил! Ну теперь-то этот озёрный бес попался наверняка. Я докажу этим занудам из Астроколледжа, что настоящие скауты ещё не перевелись как и оливковые осетры в поймах Великой Реки. Эй, соплячок Стэнли и ты, Чарли-недоумок, посмотрите-ка на этого рыбьего красавца, который сейчас запрыгает в моих мускулистых руках! И пусть эта Бетти не задаётся..

Леска перемёта натянулась и ослабла, но я не торопился. Пусть рыбища поиграется, подустанет. Однако леска не спешила снова натягиваться. Меня прошибло потливой дрожью. Ну давай же, бесяра, крутись! Тишина… Я отбросил самострел и поплевав на ладони, принялся медленно тянуть снасть. Сердце почти остановилось… Неужели все мои старания напрасны? Крючки один за другим уныло и бесславно покидали поле боя. Сэм, ты неудачник!..

Леска вдруг вытянулась стрункой и из воды показался здоровенный подкованный ботинок. Вслед за ним всплыла мощная задница, потом окровавленное плечо. Рана явно кровоточила. Преодолевая ужас, я подвернувшимся под руку веслом перевернул утопленника. Он был ещё жив!

Не надеясь на скаутские познания, я призвал на помощь прогресс. Подводная торпедка мгновенно подвела снизу спасательную сеть, левитодрон подцепил её сверху и вместе с остатками моего самодельного перемёта выгрузил ныряльщика на пробковый коврик. Катамаран здорово просел, но опечалило меня совсем не это.

– Ничего себе осетрина! – невольно вырвалось из меня трагическое всхлипывание. Накрылось моё торжество… И это… Что там делают с захлебнувшимися? Искусственную вентиляцию? Как? Я волчком завертелся по палубе. Выплеснуть воду из лёгких такого верзилы я был просто не в состоянии. Запитав слабенького медицинского сканер-робота, я швырнул его на широкую утянутую мокрозелёной курткой грудь купальщика и бросился к джойстику управления.