– Štai jis! [41] – раздался первый крик.

И вслед за ним:

– Бросай оружие! Ты окружён! – Акцент у кричавшего был заметно сильнее, чем у Томаса.

«Вы бы ещё добавили «рус партизан»!» – пошутил я про себя, появившись в дверном проёме.

Быстрая «двойка» в спину одному из врагов, устроившемуся справа с финским «ручником» в руках, и тут же ещё одна, сидевшему рядом с ним. Первая пуля попала ему в голову, а вторая прошла выше и, выбив фонтанчик пыли, с визгом улетела в глубь разрушенного здания.

Краем глаза отметив, что оба «готовы», я перенёс огонь на тех, что слева. Тучный здоровяк, заполошно вскочивший со старенькой шведской Aк-4 [42] в руках, получил две пули в грудь и мешком завалился набок. Вскочил он, надо сказать, удачно для меня, перекрыв линию огня для второго, тощего брюнета в немецком камуфляже, вооружённого «семьдесят четвёртым» «калашом».

Для них я стоял крайне неудачно, каждый много стрелявший знает, как тяжело разворачиваться вправо (если вы правша, конечно) с винтовкой или автоматом у плеча. Есть, правда, хитрые способы облегчить этот процесс, вроде приседания со скручиванием ног, но парни с ними знакомы не были. А потому наёмник не успел выстрелить, а вот я – успел. Завалившись набок, так, чтобы куча мусора прикрыла меня от огня третьего с этой стороны противника, я спокойно всадил две пули в растерявшегося «калашеносца».

Тут только раздались ответные выстрелы. Последний из находившихся внутри здания противников дал длинную очередь, выбив клубы пыли и кирпичной крошки из моего укрытия.

«А ведь сейчас и разведчики подтянутся…» С момента моего первого выстрела прошло секунд пятнадцать. Свой автомат снимать было неудобно, поэтому, перекатившись ещё ближе к мусорной куче, я дотянулся до «шведской гэхи» и подтащил оружие к себе.

«Так, винтовку в левую руку и ствол направить на дверной проём… Пистолет в правой смотрит вдоль укрытия, на случай, если наёмник внутри недостаточно напуган…»

Предательски хрустнула ветка за стеной, предупредив меня о появлении очередного противника. «Парень явно новичок, ну кто же будет приваливаться к тонкой деревянной панели, за которой противник может быть?» – подумал я, заметив, как качнулась одна из створок широченной, словно ворота, двери. Что называется, «от бедра» я выпустил туда четыре тяжёлые, десятиграммовые пули. Они с лёгкостью пробили гнилое дерево… и того, кто так неосторожно подставился.

Занятно, что мой противник, находящийся внутри здания, не поспешил воспользоваться моментом, а, выпустив полмагазина по моему укрытию, побежал прочь. Как я определил? А просто пока я промаргивался от запорошившей глаза кирпичной пыли, выбитой вражескими пулями, вдалеке раздалось громкое топанье и крик:

– Sprunkam, jis visus nužudė! [43]

«Вот паникёр малахольный, – с немалым удовлетворением подумал я. – Но почивать на лаврах рановато, вдруг второй их разведчик парень решительный».

Я выщелкнул магазин из «гэхи» и достал из подсумка на поясе у убитого новый. Подсумок был старый, для одного магазина, а вот винтовка сохранилась на удивление неплохо. Пластик цевья и приклада был поцарапан, но оптический четырёхкратник «хенсольт», установленный на планку, изумлял своей сохранностью. Наверное, покойник разжился оружием у какого-нибудь бережливого и мирного шведа, сохранившего все это со времён «до Тьмы».

Перевесив «калашников» за спину, я встал и подошёл к стене справа от двери. Быстро выглянул наружу – никого, только убитый мной дозорный остывает в луже крови. Я замер, прислушиваясь. В отдалении слышался треск веток – похоже, мои преследователи удирали, не разбирая дороги.