– Простите, что?..

– О байкерах. Существует такое движение мотоциклистов, я могу рассказать, – он хотел что-то добавить, но Светка его перебила.

– Да не о чем там писать, нет там ничего интересного!.. Все уже было!

А я вдруг вспомнила. Мне было шестнадцать, и я не хотела жить, как все. И слово «рокер» будило во мне неведомые, странные желания. И слово «Ява» манило в дорогу. Отец сказал: «Я не куплю тебе мотоцикл, убьешься. Все, разговор окончен». А я, даже поступив в институт, все еще мечтала о «Яве» и копила деньги, и сумела накопить целых двести пятьдесят рублей. А потом… Потом наступили другие времена. И мечтать стало некогда. Это было, страшно подумать, двенадцать лет назад!

– Ну почему же нет ничего интересного, – запротестовала я. – Я напишу! Нет, в самом деле! У вас есть телефон? – спросила я у парня. – Как вас зовут?

– Антон. Антон Белецкий. А телефона у меня нет. Давайте встретимся завтра, я подъеду сюда, в редакцию. В четыре вам удобно?

– Вполне.

Ровно в четыре часа на следующий день он вручил мне серебристый открытый шлем с козырьком. Показал, как застегивать ремешок.

– Как тебя зовут? – спросил он. – Давай «на ты». Куришь? Поехали куда-нибудь, покурим…

Шлем оказался как минимум шестидесятого размера и сваливался мне на нос. Антон то поддавал газу, то тормозил. Я что есть мочи вцеплялась в рукоять «Ямахи» позади сиденья или, не успев отреагировать, валилась вперед и стукалась шлемом о шлем Антона. Ничего приятного от поездки я не испытывала.

Был канун июня тысяча девятьсот девяносто восьмого года, поздняя и какая-то мучительная весна никак не желала уступать лету, но сегодня зажимистый на теплые дни май, словно сжалившись, выдал первый в этом году теплый денек. Антон поехал на берег Китоя. Мы пили шершавый газированный напиток из банок, курили и смотрели на реку.

– Многие этого не понимают, – говорил Антон, – но мотоцикл – это… Это жизнь. Даже друзья не вникают. Продай, говорят, все свои моцики, купи нормальную тачку. А зачем мне тачка? Андрей Зверев, есть в Улан-Удэ такой парень, говорит так: «Лучше иметь уважаемый мотоцикл, чем неуважаемую машину». Второго мая в Улан-Удэ был первый слет мотоциклистов. Я ездил туда, представляешь, у них там свой клуб, я думал, приеду, там такие крутые аппараты, а оказалось, что мой – самый лучший, «японцев» у них вообще нет.

– А еще кто-нибудь из Ангарска был?

– Был, – равнодушно ответил Антон, – паренек еще приехал на «Урале» с коляской. Глаза у него такие странные… Я даже думал, наркоман, спросил его, а он говорит, нет, просто какая-то болезнь глаз.

Антон рассказал, что работал когда-то в Улан-Удэ, что женат, что дочери пять лет и что он собирает для нее маленький мотоцикл. Он хотел учредить в Ангарске байк-клуб, стать его лидером, организовать мотосервис, мотошколу.

Оказалось, в нашу редакцию он пришел во второй раз по очень простой причине: «Ангарские вести» были единственной газетой, которая не сделала ошибок в объявлении, которое он подал во все газеты города. Он продавал свою «Ямаху».

– Почему?

– В ней всего четыреста кубиков, хочу купить аппарат помощнее.

Потом он стал рассказывать о мотоциклах, о том, чем отличается чоппер[1] от эндуро, а спортбайк от квадроцикла, и что есть еще классики и неоклассики, дорожные мотоциклы и мотоциклы утилитарного назначения. От незнакомых названий у меня голова пошла кругом.

– Хочешь, прокатимся за город? До Иркутска?

Чего греха таить, я хотела, и мы поехали в сторону Иркутска.

Весна, она на то и весна, что с одной стороны улицы жарко, а с другой стороны еще сосульки висят, и поэтому, едва мотоцикл оказался за городом, я сразу же поняла, что до Иркутска не доеду, не заработав пневмонии. Антон, по-видимому, тоже понял, что еще прохладно для долгих прогулок, и свернул на объездную дорогу.