– Да мы по-о-омним, – протянула Лариса. – Ел червяка, а потом выяснилось, что всё равно наврал.

– Могу руку на отсечение, но кто рубить будет?

– Живя сегодня не по лжи, мы беззащитны против лжи! – провозгласила Арина. – Не по лжи, против лжи… Нет, надо по-другому.

Арина потянулась рукой к заднему карману джинсов.

– Алё! Эй, там, на Парнасе! – воззвала Лариса.

– Не-не! – Арина продемонстрировала ладони рук с растопыренными пальцами. – Чисто механически.

– Вообще-то, у нас дела, – сказал Роман. – Матвей, пора.

Роман поднялся и смотрел на переминающегося с ноги на ногу Матвея. Арина и Лариса обратили взоры на него же. Потом Лариса тронула ногой ногу Арины.

– Вставай, Аринка! Куда они – туда и мы.

Роман собирался идти к озеру, Матвей не хотел идти к озеру, а Лариса и Арина теперь вот собрались следовать за Романом и Матвеем, куда бы они ни отправились. И что же делать? Этот вопрос с потрясающей синхронностью звучал в эту минуту в головах Матвея и Романа.

– Теперь ты со мной согласишься, что… – обращаясь к Роману, начал Матвей.

– Да пускай идут. Подумаешь! – Роман обернулся к сёстрам. – Мы на озеро. Вы с нами?

Арина и Лариса переглянулись. И обе увидели в глазах друг друга почти одно и то же. Лариса поняла, что Арина очень не хочет оказаться у озера, а Арина обнаружила, что Лариса очень-очень не желает говорить на данную тему.

– Потом расскажете, – принимает решение Лариса, и, ухватив старшую сестру за предплечье, уводит её.

– Они собирались про эльфов… – напоминает Арина.

– Тоже – потом. Не хочу! – нервничает Лариса, ускоряя шаг. – Дурдом же. А в дурдоме должны быть не только психи. Иначе…

– Ладно, тогда, может быть… – Арина сделала паузу. – Они – вокруг, с безумными глазами, а я одна стою на…

– Лучше – двое, – перебивает Лариса. – Надёжнее. Бабуля где, не знаешь?

Лариса отходит от Арины и поднимается на крыльцо «Александрии».

– Про дурдом – хорошая тема, – бормочет Арина. – Пойду к речке.

– Где она, не знаешь? – повторяет вопрос Лариса.

– Кто? Нет, лучше наверх, в замкнутое пространство, где шорохи – не звуки, не свист, а тишина. И прочая фигня.

Арина также поднимается на крыльцо, а затем убегает в дом.

– Свист и тишина. И прочая фигня, – ворчит Лариса. – Свихнётся со своими стишатами.

Она усаживается на крыльце и наблюдает за Романом и Матвеем, которые о чём-то горячо спорят.

Это для Ларисы «о чём-то» – ей слов не слышно. Идти на озеро или воздержаться, они решают. И если отправляться туда, то немедленно, на чём настаивает Роман, или подготовиться должным образом, как предлагает Матвей, надеясь на появление возможности уклониться от данного мероприятия совершенно. Минута или две, и они поссорятся.

– Ладно! – выкрикивает Матвей. – Пошли! Но уговор. Как только ты начинаешь употреблять эти свои детсадовские «ты жы панимайишь», «я жы фсигда жы», то моментально сваливаем.

– Согласен. Давай придумаем условный сигнал.

– Давай, – согласился Матвей.

– Ну! – поторопил Роман.

– Ты сам.

– Этот день победы порохом пропах, начинаешь петь. Понял? – с улыбкой говорит Роман. – Помнишь, как мы познакомились? Ты был в матроске, с бескозыркой на голове. И пел.

– А ты встал рядом.

– Мы, Матвей, были с тобой в одном строю. Идём!

Роман и Матвей быстрым шагом направились к мосту, а затем и вообще перешли на бег. Но на мосту, словно на стену налетев, встали как вкопанные. Навстречу им шёл Макарыч.

– Не завёлся? – спросил Роман, когда Макарыч приблизился.

Макарыч ступил на мост и остановился.

– Да, там… герметичность соединений бензиновой магистрали… Да, шланг, наверно, прохудился.

Роман толкнул Матвея локтём и прошептал: